Кого и зачем канонизируют в россии. Святые XXI века

Среди новых святых, которых почитают сейчас православные, не только Николай II и члены царской семьи - встречаются и экзотические персонажи: в одном месте мать объявляет святым своего умершего ребенка, в другом никем не признанная община настаивает на святости «мученика Атаульфа Мюнхенского», более известного как Адольф Гитлер.

В сети можно найти иконы Ивана Грозного, Григория Распутина и Иосифа Великого (Сталина). Против создания таких культов выступает церковь, призванная не только охранять традиции, идущие от первых христианских общин, но отделять их от абсурда.

Обретение правил

Люди старшего поколения, вероятно, помнят, как авторы советских антирелигиозных брошюр любили пересказывать жития святых, извлекая из них фантастические, противоречащие здравому смыслу истории.

Действительно, в житиях святых встречаются сюжеты, противоречащие историческим фактам, да и здравому смыслу. Строго говоря, ничего страшного в этом нет. Кто вообще сказал, что рассказанное в житиях должно быть четко соотнесено с конкретным временем и конкретным местом? Жития не историческая хроника. Они рассказывают про святость, а не про события человеческой жизни. Именно этим агиография (то есть описание святости) отличается от биографии (описания жизни).

Чтобы понять, почему в рассказах о жизни святых так много разнообразных странностей, придется начинать совсем издалека.

Практика почитания мучеников и праведников - традиция, восходящая к первым векам христианства. Пока христианская церковь представляла собой объединение небольших общин, не было особой необходимости придумывать какие-то формальные критерии, при помощи которых святых можно было отличить от просто хороших христиан. Но,

когда конгломерат небольших общин превратился в сложную иерархическую структуру, возникла необходимость формулировать какие-то общие правила и составлять списки святых, признаваемых всеми общинами.

Среди обязательных правил канонизации (церковного причисления к лику святых) были такие, как наличие народного почитания и зафиксированные чудеса, совершившиеся при жизни подвижника или после его смерти. Однако для мучеников, то есть святых, которые предпочли смерть отречению от веры, эти условия не были обязательными.

Появление формальных правил и процедур всегда открывает дорогу к злоупотреблениям и стремлению, так сказать, нецелевого использования этих правил. Например, известен случай, когда некий Иерон, зажиточный земледелец из Каппадокии, оказал сопротивление императорским посланникам, которые хотели увести его на воинскую службу. В конце концов бунтаря судили и приговорили к отсечению руки.

К преследованиям за веру эти события не имели никакого отношения, однако в тюрьме Иерон составил завещание, согласно которому его сестра должна была совершать о нем церковную память как о мученике. А свою отрубленную руку он завещал одному из монастырей. Наследство тщеславного земледельца не было потрачено напрасно, и житийная литература обогатилась курьезным «Мученичеством Иерона со дружиною». Правда, широкого распространения это и подобные жития все-таки не получили.

Рационализация

После того как Древняя Русь приняла христианство, сюда пришли и общецерковные нормы почитания святых. А вот строго организованной процедуры канонизации на Руси не было очень долго. Почитание могло начинаться стихийно, могло в какой-то степени быть инспирированным властью. О ком-то из подвижников забывали, и культ исчезал, а о ком-то продолжали помнить. В середине XVI века были утверждены списки святых, которые почитались во всей стране.

А вот в XVIII веке с появлением новых святых вдруг начали бороться. Дело в том, что Петр I свято верил в то, что жизнь в России возможно построить на рациональных основаниях. Потому император с подозрением относился к рассказам о всевозможных чудотворцах, юродивых и других персонажах, считал их обманщиками и шарлатанами.

Петровское законодательство прямо требовало, чтобы епископы боролись с суевериями и следили, «не проявляет ли кто для скверноприбытства ложных чудес при иконах, при кладезях, источниках и прочая». Про то, что Петр испытывает недоверие к чудесам, знали все, кто имел отношение к управлению государством.

В результате Русская церковь вступила в период своеобразного рационализма, когда иерархи больше всего боялись быть обманутыми и допустить в церковную жизнь что-то противоречащее здравому смыслу. А поскольку поведение святых (будь то нарушающий правила общественной морали юродивый или же нарушающий государственные законы мученик) ну никак нельзя назвать рациональным, то канонизации в России практически прекратились.

Хотя с мест в Петербург и присылались многочисленные ходатайства с просьбой о причислении к лику святых различных подвижников. Однако Синод чаще всего отвечал, что ходатайство недостаточно обосновано. Если же процедура подготовки канонизации запускалась, то она оказывалась настолько долгой и сложной, что завершить ее не было шансов. Например,

Синод требовал, чтобы свидетели чудес давали свои показания под присягой, как свидетели, выступающие на судебных заседаниях.

Случаи чудесных исцелений проверяли медики, показания которых оформлялись так же, как показания судмедэкспертов.

Подчеркнутой рациональности Синода противостоял быт народа. Народная вера была какой угодно, но только не рациональной. Фольклорные традиции сочетались здесь с представлениями, пришедшими из Византии вместе с христианством, а церковная проповедь дополнялась рассказами всевозможных странников. Паломники шли к могилам местных подвижников, нищих, юродивых.

Иногда почитание возникало после случайного обнаружения неизвестных останков. Все это противоречило религиозной политике государства, но сделать ничего было нельзя. Страна была слишком большая. Центральные власти не имели физической возможности заметить, что в какую-то глухую деревню вдруг устремились паломники и могила безвестного нищего стала центром религиозной жизни.

Архиерей, в обязанности которого входило не допускать местной самодеятельности, мог или закрывать на это глаза, или даже неофициально поддерживать новую благочестивую традицию. Постепенно возникали и необходимые богослужебные тексты: кто-то писал акафист, кто-то - службу.

Подобной, так сказать, «неофициальной» святости в России было очень много. И в эпоху Николая II вдруг наметился некоторый поворот в сторону ее легализации. В начале XX века Синод разослал архиереям анкету с вопросом о том, какие святые почитаются в их епархиях. На основании этого опроса была подготовлена книга с длинным заглавием «Верный месяцеслов всех русских святых, чтимых молебнами и торжественными литургиями общецерковно и местно, составленный по донесениям Святейшему Синоду преосвященных всех епархий в 1901–1902 годах».

Для России это был совершенно небывалый опыт. Вопреки всем отечественным традициям власть не предписала безмолвным подданным, кому следует молиться, а кому не следует, а решила разобраться в происходящем и узаконить существующие практики.

Реабилитация иррациональности

Революция смешала карты и разрушила противопоставление народного и официального православия. Это было связано с утверждениями большевиков о том, что их государство строится на рациональных началах и научной основе. Для нашей темы не столь уж и важно, в какой степени большевистскую утопию можно считать рациональной. Существенен сам факт ставки на рациональность. При этом все связанное с церковной жизнью и - шире - с идеалистической философией объявлялось реакционным мракобесием. Реакцией на декларативный рационализм большевиков было то, что образованные православные стали куда более терпимо относиться к иррациональному.

Большевистская кампания по вскрытию рак с останками святых должна была подорвать веру народа в мощи, но нередко выходило наоборот. На фото - вскрытие раки Александра Невского в 1922 году

Впервые эти изменения проявились во время большевистской кампании 1919 года по вскрытию мощей. В то время как государственная пропаганда рассказывала о том, что в гробницах вместо нетленных мощей обнаруживаются муляжи, верующие - и крестьяне, и мещане, и профессора - передавали из уст в уста рассказы о том, что тело скончавшегося в 1175 году благоверного князя Глеба (сын Андрея Боголюбского) было мягким и гибким и кожу на нем можно было схватить пальцами, она отставала, как у живого. А у великого князя Георгия голова, отсеченная в 1238 году в бою с татарами, оказалась приросшей к телу так, что при этом шейные позвонки были смещены и срослись неправильно.

Если раньше существенная часть интеллигентных верующих довольно прохладно относилась к чудесам, то теперь все переменилось.

Гонители отождествлялись с рациональностью, а члены гонимой церкви от рационализма отказывались. Чудеса стали существенной частью церковной жизни. Рассказы о них помогали гонимым общинам выстоять и выжить.

В 20-е годы верующие рассказывали об обновлении, то есть чудесном самопроизвольном восстановлении, старых почерневших икон. Сведения об этом попали даже в отчеты о положении в стране, которые карательные органы готовили для первых лиц государства.

В сводке ГПУ, относящейся к 1924 году, можно прочитать, что контрреволюционным духовенством «были приложены все усилия к разжиганию религиозного фанатизма путем фальсификации всевозможных чудес, как то: явлений святых, чудотворных икон, колодцев, массового обновления икон, прокатившегося по всему СССР и т. д.; последнее, т. е. обновление икон, носило прямо эпидемический характер и захватило даже Ленинградскую губ., где зарегистрированы в октябре месяце до 100 случаев обновления».

Сам факт, что эта информация попала в сводку важнейших событий, произошедших в стране, свидетельствует о масштабе явления. А ведь этот пример не единичен.

«Обновление икон и слухи о чудотворных мощах,- читаем мы в аналогичной сводке за 1925 год,- разливаются широкой волной; за истекший месяц зарегистрировано более 1000 случаев по Иваново-Вознесенской, Брянской, Оренбургской, Уральской, Ульяновской губерниям и на Дальнем Востоке».

Я совершенно сознательно привожу здесь не рассказы верующих, а свидетельства карательных органов, видевших во всех этих чудесах лишь обман. Сотрудников ГПУ сложно заподозрить в защите чудес, а значит, в их свидетельствах усомниться невозможно.

За советские годы выросло по крайней мере три поколения людей, которых никто не учил основам православной веры. Их представления о том, что такое церковное вероучение, опирались на какую-то полуфольклорную традицию. И нет ничего удивительного в том, что православие ассоциировалось у них не столько с евангельским повествованием, сколько с чудесами, странниками, юродивыми и обретенными иконами. Полузабытые подвижники, которых отчасти помнили в далеких деревнях, теперь вызывали не отторжение, а огромный интерес. Массовое включение в церковный календарь новых имен было делом времени.

В конце 70-х годов Московская патриархия приступила к изданию новой редакции Миней, книг, содержащих службы на каждый день церковного года. В 24 объемистых тома вошло огромное количество служб святым, которые прежде не упоминались в богослужебных книгах. То, что раньше существовало в полуподпольном режиме, теперь стало общецерковной нормой.

Новомученики и исповедники

С началом перестройки стало возможным начать канонизацию новомучеников, убитых при советской власти.

В 1989 году Московская патриархия канонизировала патриарха Тихона, а пятью годами позже к лику святых были причислены священники Иоанн Кочуров (убит большевиками в октябре 1917 года) и Александр Хотовицкий (расстрелян в 1937 году).

Первым из пострадавших в XX веке от рук большевиков к лику святых был причислен патриарх Тихон, избранный на патриарший престол в 1917 году

Тогда казалось, что канонизация жертв коммунистических гонений открывает новый этап церковной истории. Но очень скоро стало понятно, что большинству верующих история гонений и репрессий неинтересна.

Помню свое потрясение, когда примерно через два года после канонизации Александра Хотовицкого я по просьбе финских коллег пошел в тот московский храм, настоятелем которого отец Александр был в последние годы жизни. Я хотел выяснить, не осталось ли здесь старых прихожан, которые могут что-то о нем рассказать. Я пришел во внеслужебное время и обратился к стоящему за свечным ящиком человеку с вопросом о том, не осталось ли здесь людей, которые могли бы помнить их недавно канонизированного настоятеля.

«Александр Хотовицкий…- Мой собеседник задумался.- Я здесь уже 15 лет работаю, но такого точно не было». То есть сотрудник храма понятия не имел о том, что полвека назад настоятелем этого храма был святой, которого только что канонизировали.

В последующие годы работа по подготовке материалов для проведения канонизации шла очень активно. И проблем здесь оказалось более чем достаточно. Где взять достоверную информацию о людях, погибших за веру? Понятно, что основным источником здесь оказываются следственные дела. На основании протоколов допросов можно установить, что человек не отрекся от веры, никого не предал и не оклеветал. Но ведь известно, что написанное в протоколах далеко не всегда точно отражает происходившее во время следствия. Показания могли фальсифицироваться, подписи - подделываться и т. д.

А что делать, например, если престарелый священник из глухой тульской деревни не отрекся, не предал, но подписал признание в том, что он является японским шпионом? Является ли это препятствием для канонизации?

Несмотря на все трудности удалось собрать материалы и канонизировать около 2 тыс. человек, пострадавших за годы советской власти. Конечно же, это капля в море, но продолжать эту работу сейчас стало невозможно. В 2006 году был принят закон о персональных данных, который фактически перекрыл доступ исследователей к следственным делам. В результате подготовка материалов для новых канонизаций прекратилась.

Со слов матерей

Церковь всегда должна проводить границу между святостью и оккультными практиками, а также следить за достоверностью сведений, на основании которых происходит причисление к лику святых. Поэтому во все эпохи существовали довольно странные местные культы, не признаваемые церковной властью.

Так, например, в наше время паломники со всей страны едут в село Чебаркуль (Челябинская область), где похоронен скончавшийся от лейкоза 11-летний Вячеслав Крашенинников. Мать мальчика считает своего сына святым и вдохновенно работает на создание его культа. Со слов матери было написано несколько книг, посвященных чудесам и предсказаниям Вячеслава. Наибольшей популярностью, естественно, пользуются предсказания о конце света.

Валентина Крашенинникова считает своего сына Вячеслава, скончавшегося в возрасте 11 лет, святым и смогла убедить в этом очень многих

Выглядят они примерно так: «Падшие ангелы (серые, атланты) занимаются на Земле обслуживанием программы, установленной в ядре планеты для сбора человеческих душ, а антихрист представляет их интересы среди людей, подсоединяя к ней каждого человека посредством печати (биочипа).

Падшие ангелы губят людей, антихрист им помогает, а мировое обслуживающее правительство бегает вокруг на побегушках».

Паломники рассказывают об исцелениях и привозят с могилы отрока Вячеслава землю и мраморную крошку. При этом об официальной канонизации Вячеслава Крашенинникова речь, конечно, не идет.

Председатель Комиссии по канонизации митрополит Ювеналий высказался об этом культе очень резко: «Описания странных и нелепых “чудес” и “пророчеств”, переполненные вредным для души содержанием, почти магические ритуалы на месте погребения этого ребенка, неканонические иконы и акафисты - все это составляет основу деятельности последователей чебаркульского лжесвятого».

Однако официальная церковная позиция никоим образом не повлияла на почитание отрока Вячеслава, и паломничества к нему продолжаются.

Еще одним «непризнанным святым» является воин Евгений. Началом почитания Евгения Родионова, убитого в Чечне в мае 1996 года, мы тоже обязаны матери. Рядовой Родионов и его напарник Андрей Трусов были захвачен в плен, когда попытались досмотреть машину, в которой перевозилось оружие. Первоначальной версией исчезновения солдат было дезертирство, но позже стало ясно, что их похитили.

Мать Родионова отправилась на поиски сына. Преодолев массу трудностей и заплатив боевикам, она узнала подробности гибели сына и нашла место его захоронения. По словам матери, ей устроили встречу с убийцей Евгения. Убийца рассказал, что молодому человеку предлагали снять крест и сменить веру, но он отказался, за что и был убит.

Если бы удалось доказать, что рядовой Евгений Родионов действительно отказался снять крест, за что и был убит, это могло бы служить основанием для причисления его к лику святых

Согласно древним правилам, ситуация, когда человек погибает, отказавшись сменить веру, является бесспорным основанием для канонизации. Но Комиссия по канонизации отказалась причислить Евгения Родионова к лику святых, поскольку единственным свидетельством его подвига является рассказ матери.

Однако почитатели Евгения Родионова сдаваться не собираются. Они составляют всевозможные петиции и собирают подписи. Например, в 2016 году на заседании круглого стола Изборского клуба было подписано письмо патриарху Кириллу с просьбой начать подготовку этой канонизации.

Можно привести довольно много рассказов о таких непризнанных святых (или псевдосвятых, если хотите). В появлении этих культов нет ничего необычного, и на протяжении церковной истории такое случалось неоднократно. Новым является разве что способ распространения информации.

Никогда еще благочестивые легенды и сомнительные мифы, порожденные народной религиозностью, не получали такой огромной аудитории, какую дают современные средства электронной коммуникации.

Вторжение политики

В 2000 году в числе других новомучеников были причислены к лику святых Николай II и члены его семьи. Члены царской семьи были канонизированы не как мученики (мученики принимают смерть за Христа, чего в данном случае не было), а как страстотерпцы. Страстотерпцы приняли мученическую кончину не от гонителей христиан, а в результате предательства или заговора. Как страстотерпцы были канонизированы, например, князья Борис и Глеб.

Иконописные изображения царской семьи часто можно видеть на плакатах и транспарантах во время различных патриотических шествий

Формулировки канонизационного акта были очень аккуратными и осторожными. Эта осторожность вполне понятна. Дело в том, что в Русской церкви существовало и ныне существует течение, приверженцы которого придают убийству последнего императора совершенно особый смысл.

По мнению царебожников (так обычно называют представителей этого течения), монархия является единственной христианской формой правления и любые антимонархические выступления имеют не столько политический, сколько духовный характер. По их мнению, в 1613 году русский народ сделал свой выбор, присягнув Романовым. Всю последующую историю России царебожники воспринимают как серию измен и отступлений от монархических идей.

И в смерти Николая II они видят не политическое убийство, а мистический акт искупления: подобно тому
как Христос своей жертвой искупил первородный грех, последний император своей смертью искупил вину русского народа перед законной, данной Богом царской властью.

Поэтому, по мнению царебожников, Московская патриархия была неправа, назвав Николая II страстотерпцем: он не страстотерпец, а Царь-искупитель. Приверженцы этого течения немногочисленны, но очень активны и нередко попадают в публичное пространство. Ряд неадекватных выступлений по поводу фильма «Матильда» был связан именно с этой идеологией.

Стремление защитить имя Николая II от всего, что может его скомпрометировать, естественно вело к идее, что Григорий Распутин был праведником, а вся грязь, связанная с его именем,- это клевета врагов монархии и выдумки «жидовской прессы». Таким образом, началось движение и за канонизацию «старца Григория».

После этого уже не кажется удивительным, что наряду с Распутиным претендентом на причисление к лику святых оказался и Иван Грозный. По мнению почитателей Ивана IV, он удерживал Россию перед лицом надвигающегося хаоса, за что его и оклеветали враги России.

Церковные власти сразу отнеслись к этим предложениям резко отрицательно. В 2001 году патриарх Алексий II публично осудил распространение икон и молитв Ивану Грозному и Григорию Распутину.
«Какая-то группа псевдоревнителей православия и самодержавия,- говорил патриарх,- пытается самочинно “с черного хода” канонизировать тиранов и авантюристов, приучить маловерных людей к их почитанию».

На почитателей Распутина не произвело особого впечатления, что Патриарх Алексий II публично осудил распространение икон «старца Григория»

Нужно сказать, что Распутин и Иван Грозный - еще не самые экзотические претенденты на роль святых.

В 2000 году одна из оппозиционных Московской патриархии церковных групп канонизировала Атаульфа Мюнхенского, более известного как Адольф Гитлер. В каком-то роде интерес к Гитлеру со стороны религиозных групп, отрицающих Московскую патриархию, оправдан. Как известно, антикоммунистические декларации Гитлера вызвали поддержку части русских эмигрантов. Поддерживала Гитлера и Русская зарубежная церковь, надеясь на то, что он избавит Россию от коммунизма.

Глава Германской епархии Русской церкви заграницей архиепископ Серафим (Лядэ) в воззвании к пастве, выпущенном в связи с нападением Германии на СССР, писал: «Христолюбивый вождь германского народа призвал свое победоносное войско к новой борьбе против богоборцев, к той борьбе, которую мы давно ждали,- к освященной борьбе против богоборцев, палачей и насильников, засевших в Московском Кремле… Воистину начался новой крестовой поход во имя спасения народов от антихристовой силы».

У одних отрезвление наступало быстро, у других медленно. Понятно, что после окончания Второй мировой войны и Нюрнбергского процесса такого рода декларации были уже невозможны.

После падения СССР на волне неприятия коммунистической идеологии вспомнили и про Гитлера. К его канонизации стал призывать лидер одной из никем не признанных церковных групп Амвросий (фон Сиверс). В 2000 году официальный журнал этой группы писал:

«Катакомбная церковь всегда исповедовала и теперь исповедует, что Гитлер для истинно-православных христиан является богоизбранным вождем-помазанником не только в политическом, но и в духовно-мистическом смысле, благие плоды дел которого ощутимы до сих пор. Посему истинно-православные христиане, безусловно, воздают ему некую честь как своего рода “внешнему праведнику”, оставшемуся вне Церкви, за попытку освобождения земли русской от жидовско-большевистского нашествия». Некоторое время спустя была написана даже икона Атаульфа Мюнхенского.

Глядя на икону Атаульфа Мюнхенского, трудно поверить, что это не пародия и не авангардистская акция, созданная ради эпатажа зрителей

В маргинальной патриотической публицистике можно найти призывы причислить к лику святых и Сталина. Сторонники этой канонизации считают, что массовое уничтожение храмов и священнослужителей в годы его правления было своеобразным педагогическим приемом, при помощи которого «боголюбивый Иосиф» воспитывал погрязший в грехах русский народ.

А по другой версии, в антицерковной кампании были виноваты сторонники Ленина и Троцкого, с которыми Иосиф Великий расправился во время большого террора. Существуют и доморощенные иконы Сталина, и молитвы ему.

На иконе Матроны Московской Сталина изобразили хотя бы без нимба

Все это маргинальное творчество в очередной раз демонстрирует нам, к каким чудовищным результатам ведут попытки придать политическим декларациям характер церковного вероучения.

«Христианство по-прежнему подвергается гонениям во многих местах планеты. Согласно статистическим данным, в 2012 году было убито более 100 тысяч христиан, а в 2013 году – порядка 70 тысяч. Убивают ни в чем не повинных людей только потому, что они – христиане. При этом в данную статистику невозможно включить число наших единоверцев, погибших в Сирии, где уже три года длится вооруженный конфликт», – сказал патриарх Кирилл на открытии Рождественских чтений в Москве. Перечисляя страны, в которых христиан преследуют, патриарх, помимо Сирии, назвал также Ливию, Нигерию, Сомали, Судан, Пакистан, Индию и Шри-Ланку. Но на самом деле таких стран гораздо больше.

Лукавые цифры

Начиная разговор о преследованиях и убийствах христиан, неизбежно натыкаешься на проблемы с методикой подсчета. Считать ли убийством христиан, к примеру, теракты, совершенные в Волгограде и Бостоне? С одной стороны, террористы были исламистами, а большинство их жертв – христианами, с другой – мишенью были люди вообще, вне зависимости от их религиозности и религиозной принадлежности (важен был теракт как таковой).

Другой пример: гражданская резня в черной Африке, где христиане погибают от рук мусульман, как, впрочем, и наоборот. Причиной таких конфликтов часто является политическое или межплеменное противостояние, т.е. человека убивают за принадлежность к народу или партии, а не к вере, но при этом противоборствующее племя может исповедовать и иную религию, в том числе – намеренно, чтобы не иметь с врагами ничего общего. Или возьмем христианские Филиппины. Только на острове Минданао с 1970 года было целенаправленно убито полтора десятка католических священников. Однако убийцами могут быть как радикалы из сепаратистской группировки Исламский освободительный фронт моро, так и воротилы местных добывающих компаний, которым нередко противостоят как раз священники, защищая свою паству.

Как бы там ни было, озвученные патриархом цифры совпадают, к примеру, с данными итальянского социолога и координатора «Обсерватории по религиозной свободе» Массимо Интровинье – 70 тысяч в 2013 году, 100 тысяч в 2012-м. При этом совет ОБСЕ говорит уже о 105 тысячах убитых в 2013 году христиан, а в Ватикане называют и цифру в 170 тысяч. То есть 100 тысяч можно назвать минимальными данными.

Налицо и тенденция к росту насилия против христиан, наблюдаемая не первый год. Еще в начале 2011-го ПАСЕ и Европейский парламент приняли резолюцию, осуждающую дискриминацию христиан в современном мире. Чуть позже министр иностранных дел Италии заявил, что прекращение гонений на христиан должно стать высшим приоритетом мировых лидеров. Однако с тех пор положение христиан в тех странах, где они являются меньшинствами, только ухудшилось.

Зима пришла

Самым проблемным для христиан остается регион Магриба и Ближнего Востока, погрязший в революциях и контрреволюциях. Прежде почти незыблемые, но впоследствии свергнутые диктатуры имели в основном светский характер, превыше всего ценили порядок и оказывали жесткое давление на происламские силы, резонно считая их главными конкурентами в борьбе за власть. Можно сказать, всё началось с Ирака. До смещения Саддама Хусейна международной коалицией под предводительством США в стране проживало более полутора миллионов христиан. Сейчас христиан в Ираке более чем в десять раз меньше, значительная часть из них эмигрировала, спасаясь от «эпидемии терактов» и вооруженного противостояния шиитов с суннитами, другие стали жертвой исламских радикалов.

Исламисты, находящиеся под государственным прессингом, составили и основную движущую силу революции в Египте. Уже после победы «восставшего Тахрира» и отставки Мубарака начались погромы в кварталах, населенных христианами – коптами. И хотя светские, либеральные активисты «арабской весны» регулярно устраивали акции солидарности с коптами, прямо охраняя их от нападения радикалов, это не особенно помогало. Впоследствии египетские христиане и светские силы влились в контрреволюцию египетских генералов, которые, с одной стороны, частично реставрировали диктатуру, с другой же – количество нападений на христиан и впрямь сократилось.

В Ливии, где «весна» переросла в полномасштабную войну, христиан проживало относительно немного – 60 тысяч, сейчас осталась лишь половина из них (подавляющее большинство эмигрировали). Другое дело – Сирия, где христиане составляли около 10% населения (то есть более двух миллионов человек), а война продолжается до сих пор. Убийства священников, поджоги церквей, нападения на христианские кварталы, религиозные чистки – для нынешней Сирии, в отдельных регионах которой хозяйничают джихадисты, это, к сожалению, будни. В городе Маалюля боевики, ворвавшись в старинный монастырь Святой Равноапостольной Феклы, захватили в заложники 12 монахинь, включая настоятельницу (их местонахождение до сих пор не известно).

После обстрела православной обители, расположенной к северу от Дамаска, англиканский священник Надим Нассар озвучил воззвание к миру, призвав остановить расправу над единоверцами. «Сотням тысяч христиан в Сирии пришлось покинуть свои дома. Многие из них были убиты. Некоторые пропали без вести, например, два епископа из Алеппо. Мы ничего о них не знаем», – заявил он. По мнению Нассара, правительство Башара Асада лишь декларирует защиту христиан, ничего по сути не предпринимая, тогда как оппозиция и вовсе «закрывает глаза на то, что «Аль-Каида» и исламисты нападают главным образом на христиан».

В случае, если сирийские джихадисты добьются успеха, ситуация для христиан станет катастрофической. Достаточно вспомнить, как обстоят дела в особо ревностных исламских странах. Так, в Саудовской Аравии исповедовать христианство (как, впрочем, и другие отличные от ислама религии) запрещено, за Библию можно угодить в тюрьму, а перешедшие в христианство мусульмане приговариваются к смертной казни. А в Судане в 2012 году около полумиллиона человек были лишены гражданства лишь на основании своего христианского вероисповедания, большинство из них из страны выдавили, некоторых убили. Впрочем, в случае с Суданом дело не только в религиозной нетерпимости, но в долгосрочном кровавом противостоянии с христианским Южным Суданом, добивавшимся безопасности через отделение. Насильственное выселение христиан было сопряжено с предоставлением чернокожим сепаратистам независимости.

Черный континент

Черная Африка, точнее, те страны, через которые проходит «религиозный экватор», еще один регион повышенного риска. Многие чернокожие народы, проживающие по соседству с арабами, приняли ислам, тогда как народы более южные в основном исповедуют доставшееся им «в наследство» от колонизаторов христианство или традиционные культы. Гражданская война в той или иной форме здесь частое явление, но даже когда она происходит между исповедующими разные религии группировками, основным фактором для расправы может являться все-таки этническое происхождение, как уже было сказано выше.

В ЦАР в 2012 году власть захватила исламская группировка, с тех пор в республике царит хаос, с которым – пока без особого успеха – пытаются справиться военные из Франции и стран Африканского союза. Главными пострадавшими от переворота стали христиане, ответившие, в свою очередь, террором против мусульман. Сейчас боевики соперничающих банд контролируют разные регионы страны, осуществляя убийства как по религиозному, так и по этническому признаку. При этом в ряде случаев назвать номинальных христиан христианами не поворачивается язык. Так, в начале января в столице страны – Банги – толпа буквально растерзала одного из пассажиров автобуса, посчитав его мусульманином, после чего инициатор экзекуции съел ногу своей жертвы. Только после этого военные решили разогнать толпу линчевателей.

В Нигерии, где северные штаты населены мусульманами и живут по законам шариата, печальную известность получила группировка «Боко Харам», жертвами которой с 2009 года стали около 2800 человек, в основном христиане. Но как многие христиане в Африке на самом деле язычники, так и о «Боко Харам» можно говорить, скорее, как о секте, которая борется за «традиционные нигерийские ценности», выступает против любого западного влияния и стремится очистить от немусульман и «неправильных мусульман» северные штаты (при этом законы шариата, по мнению боевиков, должны распространяться и на южные, христианские территории страны). Любимая тактика группировки – нападение на церкви, особенно в дни праздников, когда прихожан значительно больше. Кроме того, практикуются налеты на жилые районы и рынки: тех, кто не может прочитать суру из Корана, расстреливают на месте. Пока усилия правительства по борьбе с «Боко Харам» тщетны, не помогает даже режим ЧС, введенный в штатах Адамава, Йобе и Борно, где группировка особенно активна.

В целом в государствах с «религиозным экватором» прослеживается одинаковая тенденция: проживающие на севере мусульмане выдавливают христиан все дальше на юг. Помимо названных выше стран, такая картина наблюдается в Кот-д’Ивуаре, Эритрее, Чаде, Буркина-Фасо и Мали, где французские военные также пытаются «разрулить» гражданскую войну. Чаще всего атаки на христиан носят характер бандитских рейдов и сопровождаются массовым грабежом. «Цель всех этих исламистских движений в арабском мире и в Африке заключается в том, чтобы отодвинуть назад границы христианства и продвинуть вперед границы ислама. У них имеется целая стратегия. Сегодня христиане превратились в козлов отпущения, которые символизируют ненависть к Западу. Такова новая христианофобия», – прокомментировал ситуацию геополитолог и преподаватель международных отношений в Университете Метца Александр дель Валь в интервью французскому изданию Atlantico.

Самым же громким убийством христиан со стороны исламских фанатиков (если не считать трагедию британского солдата Ли Ригби, которому отрезали голову в центре Лондона) в ушедшем году стал захват заложников в торговом центре в Найроби (столица Кении), по итогам которого погибло 67 человек. Захватчики – сомалийцы из группировки «Аль-Шабааб» – сразу отпустили всех мусульман, а с оставшимися – христианами – расправились воистину изуверским способом. Отчет полиции – как фильм ужасов: отрубленные головы и пальцы, вырванные щипцами носы и языки, выдавленные глаза, групповые изнасилования (как женщин, так и мужчин). «Атака на Westgate Mall должна ударить по лидерам Кении, которые необдуманно вторглись в Сомали. Это также и расплата против стран Запада, которые поддержали кенийское вторжение и проливают кровь невинных мусульман, чтобы вымостить дорогу своим компаниям по добыче минералов», – объяснил цели группировки ее глава Ахмед Годейн. Он до сих пор на свободе.

Шокирующая Азия

В Пакистане борьбу против христиан (а также индуистов и шиитов) ведут радикальные суннитские группировки, и борьба эта носит целенаправленный характер. Несмотря на ревностно-исламский характер государства, официальный Исламабад пытается защищать религиозные меньшинства, причем, учитывая непростые отношения с Индией, в первую очередь именно христиан, которых в стране около трех миллионов. К сожалению, это удается далеко не всегда. Так, в сентябре у христианской церкви в городе Пешавар был устроен взрыв, погибли 78 человек, более ста получили ранения. Ответственность взяла на себя группировка Jundul Hafsa, представитель которой заявил: «Христиане – враги ислама, и поэтому они – наша цель. Мы же продолжим свои атаки на всех немусульман, проживающих на пакистанских землях».

Частенько атаки на «неверных» сопряжены с ограблением деревень – сбором дани. Дополнительная угроза заключается в том, что в отдельных регионах Пакистана радикальные исламские богословы имеют влияние на местные власти. В итоге дети начинают учиться по учебникам, содержащим прямые призывы к убийству христиан – осуществлению «высшей доблести».

Впрочем, соседняя Индия показывает, что угрозу для христианства несет не только ислам, здесь творят беспредел уже индуистские группировки. Принципиальное отличие: этот террор носит не религиозный (подобного индуизм просто не подразумевает), а националистический или традиционалистский характер. Христианство подвергается гонениям как чужеродная, привнесенная в Индию извне культура.

Сейчас христиан в стране 2,4%, но учитывая население в 1,2 миллиарда, это очень существенная цифра, в восточных штатах Мизорам, Нагаланд и Мегалая последователи Христа вообще составляют большинство. Фактически христиан еще больше (по некоторым подсчетам – до 6%), но многие предпочитают числиться индуистами. Причина – не столько страх перед радикалами, сколько происхождение. Христиане Индии зачастую происходят из касты «неприкасаемых», собственно, они или их родители перешли в христианство именно потому, что кастовая система в нем не признается. При этом правительство с некоторых пор борется с кастовой системой и поддерживает «неприкасаемых» материально – деньгами и льготами, то есть записываться христианином невыгодно с финансовой точки зрения.

Самые недружелюбные к христианам штаты – Орисса, Мадхья-Прадеш, Карнатака, но особенно Орисса. В результате погромов 2008 года 250 церквей были разрушены, 120 христиан убиты, а около 50 тысяч выселены. Причиной стало убийство главы Всемирного индуистского совета Лакшмананды Сарасвати, который крайне жестко отзывался о последователях Иисуса и боролся против принятия христианства местными жителями. В итоге именно христиан и обвинили в убийстве Сарасвати, ответственность за которое впоследствии взяли на себя маоисты. Показательно, что и после признания маоистов пыл индуистов-радикалов не остыл и убийства христиан продолжились.

Страдают христиане и от буддистов-радикалов, как бы парадоксально это ни звучало. Некоторые проживающие на Шри-Ланке сингалы считают, что Шри-Ланка – исключительно для них, в крайнем случае, для буддистов, хотя, согласно христианской традиции, на Шри-Ланке проповедовал еще апостол Фома. До убийств доходит редко (все-таки буддисты), но нападение на церкви и избиение прихожан и священников палками имеют место быть, причем возглавляют линчевание монахи.

Остается добавить, что по версии международной благотворительной организации Open Doors самой неблагополучной для христиан страной является Северная Корея, что звучит несколько парадоксально на фоне описанного выше. Тут стоит оговориться, что основной источник информации о происходящем в КНДР – беженцы. На основании их показаний, а также исследований профессиональных корееведов считается, что около семидесяти тысяч человек заключены в трудовые лагеря на основании христианских убеждений, сиречь принадлежности к «враждебному слою». Правда это или нет, достоверно установить невозможно. Но христианство в Северной Корее и впрямь не в чести как источник «тлетворного влияния Запада», распространение Библии под запретом, а миссионерство строго пресекается в рамках борьбы со шпионской деятельностью. За время правления Кимов количество католиков (по официальным данным) уменьшилось многократно – с десятков тысяч до нескольких сотен. Один католический храм функционирует, но без священника, по крайней мере Ватикан об этом священнике ничего не знает. Зато в 2006 году был построен Троицкий собор Русской православной церкви, священников для которого – Феодора Кима и Иоанна Ра – рукоположил лично Кирилл, еще будучи митрополитом. Количество прихожан оценивается в 50–60 человек.

ХХ век в России явил число мучеников и исповедников, сопоставимое с первыми веками христианства. К Юбилейному Архиерейскому Собору в 2000 году готовилась канонизация «поименно известных и доныне миру не явленных, но ведомых Богу новомучеников и исповедников Российских XX века». Из них на данный момент прославлено более 1700 человек.

Пострадал — еще не значит святой

Собирают материал и изучают архивные свидетельства о людях, пострадавших за веру, в епархиальных комиссиях по канонизации. Основной источник информации — следственные дела ФСБ. «В Санкт-Петербургском отделении ФСБ хранится 94000 дел,— говорит протоиерей Владимир Сорокин.— Из них надо вычленить тех, кто пострадал по признаку веры. Это означает внимательно просмотреть все дела: сажали ведь не только священно-служителей и мирян, но много других людей. В Москве сотрудники Синодальной комиссии по канонизации уже перебрали практически все дела, а нам еще предстоит большая работа».
Сейчас в картотеке комиссии — 4731 имя: дела этих людей тщательно проверены. Что необходимо проверять? Многие думают: пострадал за веру — значит, святой. Но если для канонизации священномученика протоиерея Петра Скипетрова, зверски убитого в 1918 году, не требовалось никаких особых доказательств, то с теми, кто пострадал в 1930е, уже сложнее: причислить к лику святых возможно лишь тех, кто не просто был репрессирован, но проявил стойкость. "Мы в Церкви, здесь свои законы и критерии. Наша задача — найти как можно больше материалов. Желательно выявить всех, кто пострадал за веру в нашем регионе и вообще в Русской Церкви«,— говорит отец Владимир.
Секретарь комиссии по канонизации Лидия Соколова в архиве ФСБ фотографирует материалы. Потом члены комиссии их исследуют, сопоставляют, анализируют, и только после этого можно ставить вопрос о возможной канонизации. «Когда рабочая часть сделана, нужно посмотреть, как человек себя вел, с кем был связан, с какими людьми общался,— объясняет отец Владимир.— Можно было вести себя по-разному: кто малодушничал, кто вел себя смело, кто — находчиво. Чекисты тоже по-разному подходили к каждому человеку».
Синодальную комиссию часто критикуют за то, что «мало канонизируют». Поэтому было издано несколько книг и брошюр с разъяснениями, кого можно канонизировать, кого нельзя. Например, не может быть прославлен тот, кто кого-то оговорил или снял с себя сан. «Если человек назвал какое-то имя, это еще не значит, что он кого-то оговорил,— уточняет отец Владимир.— Может быть, у него не было другого выхода: при обыске нашли переписку, фотографии. Но одно дело — просто подтвердить, что знаешь этого человека, другое — сказать, что этот человек занимался антисоветской деятельностью». Понятно, что показания из людей выбивались, не все выдерживали: «Бывает, человек вел себя блестяще, а потом в какой-то момент все же сломался».

Чудо, что кто-то остался в живых...

У отца Владимира есть помощники: сотрудник библиотеки Духовной академии Александр Бовкало, церковный историк Александр Галкин. Материалы собирают не только сотрудники комиссии: «Каждый настоятель должен выявить репрессированных священнослужителей, об этом я все время говорю на епархиальных собраниях. Мы издали синодик, где привели предварительные сведения. Сейчас готовим третье издание, более полное. Дело настоятеля — взять синодик и найти священников, которые служили у них на приходах. Обязательно нужны копии следственных дел, заказанные в архивах, особенно протоколы допросов. А вдруг процесс как-то отражался в печати? А может, есть чьи-то воспоминания?.. Настоятель все это собирает и представляет нам на комиссию. В первом чтении неизбежно возникают вопросы, и мы даем задание доработать тот или иной момент».
Часто люди недоумевают: репрессии были необоснованными, дела — сфабрикованными, как можно верить этим документам? Фальсификация есть именно в формировании дела: большинство «контрреволюционных организаций» придумали для удобства — дело иосифлян, дело академиков, дела литературных кружков. Но материалы о том, как себя вели люди на следствии, правдивы. «Чекисты вели дела тщательно, все записывали. Великое благо, что дела не уничтожены! Кстати, дают нам далеко не все: например, приносят дело, а там не все страницы открыты. То, что писали доносчики, агенты, не рассекречивается: одно время предоставляли сведения об агентах, а их потомки начинали мстить. Пускай лучше время пройдет, мы подождем».
Комиссии удалось сделать вывод: в 1930е перед органами ставили задачу уничтожить всех священников. «Мои помощники обнаружили уникальный документ — рукопись Патриарха Алексия I (Симанского) в бытность его митрополитом Ленинградским. Он в 1936-1937 годах составил список всех священнослужителей своей епархии (а это не только Ленинград и область, но и Новгородская область, и часть Вологодской) и отмечал крестиком, кто выбыл. Из этого списка ясно, что были расстреляны даже те, кто служил в глухой деревне, никакого особого влияния на народ не имея. Посылали из города милиционера (а нужно было транспорт для этого предоставить), забирали священника, везли сюда и расстреливали. Некоторые районы просто подчистую, ни одного храма не оставалось! Теперь можно с полным правом говорить о геноциде православного духовенства». Каким же образом хоть кто-то из священников остался в живых? «В большом городе была возможность уцелеть,— объясняет отец Владимир.— Должен же кто-то был служить, чтобы для заграницы показать, что храмы и священники у нас все-таки есть. А в деревнях и небольших городах остаться в живых священнику было невозможно».

За други? Но не за Христа...

Можно ли прийти с улицы и сказать: «Мой родственник пострадал за веру»? Да, можно, и происходит такое часто, приносят документы, фотографии, воспоминания. Случаются и курьезы — приходят люди абсолютно нецерковные и, например, говорят: «Нужно канонизировать мою мамочку, она была человеком святой жизни, воевала...» Некоторые предлагают канонизировать не своих родственников, а Ивана Грозного, Григория Распутина. Однажды пришел военный и принес житие... Дмитрия Карбышева. Как отец Владимир ни объяснял, что, во-первых, Карбышев — коммунист, во-вторых, он не совершал подвиг за веру, этот военный возражал: «Но он же положил душу за други своя». И даже довод, что Церковь прославляет людей, пострадавших за Христа, его не убедил. К сожалению, всегда находятся люди, которые не понимают церковную жизнь и предъявляют к Церкви странные претензии. «Среди историков много безбожников,— говорит отец Владимир.— Они не просто не веруют, но и критикуют Церковь. В советское время выходила книжка „Русские святые — кто они?“ профессора Николая Гордиенко, там говорится, что не надо было канонизировать Сергия Радонежского, Серафима Саровского, дескать, что в них хорошего — мало работали, только молились! Надо было канонизировать Ивана Болотникова, Степана Разина, они же были за простой народ! Сейчас вроде времена другие, но выпады против Церкви продолжаются, и мы должны быть к этому готовы. Именно поэтому в таком важном деле, как канонизация, не может быть ошибок. Зарубежная Церковь многих причислила к лику святых, не имея достаточных данных, а потом обнаружилось, что среди этих людей есть те, кто снял с себя сан. После подписания Акта о каноническом общении между РПЦ и РПЦЗ создана Согласительная комиссия, и все данные снова будут пересматриваться».

А впереди — новые имена...

Какие документы будут направлены в Синодальную комиссию в ближайшее время? Собраны все имеющиеся в наличии материалы об отце Алексии Кибардине, иосифлянине, настоятеле Феодоровского собора в Царском Селе, служившем в Вырице после войны и ареста. Он имел весьма условное отношение к Псковской миссии, а срок получил больше всех — 25 лет. Жизнь этого священника поистине исповедническая. Иногда труды комиссии приносят неожиданные и радостные плоды: например, когда собирали материал о священномученике протоиерее Михаиле Чельцове, разыскали его внука — ученого, член-корреспондента Академии наук. Он стал помогать, а в результате нашел всех своих родственников, воцерковился, внуков своих крестил. Теперь внук священномученика ходит в Троице-Измайловский собор, а недалеко от собора стоит поклонный крест в память об отце Михаиле.«Мы полагаемся на волю Божию, но и сами очень ответственно относимся ко всем материалам и данным. Мы не торопимся и не можем торопиться, перед нами не стоит задача канонизировать больше и быстрее. Ксения Блаженная ждала 200 лет...»

Татьяна Кириллина

В издательстве Сретенского монастыря выходит сборник «Чудеса святых. XXI век», который сложился из писем наших современников, присланных на сайт «Православие.Ru».

«Не мог выбраться из кредитного болота». «Тяжело заболел родной человек». «Быстро нашел работу». «Мы очень хотели ребенка». «Встретила будущего мужа». «Операция прошла быстро». «Опухоли как не бывало». «Папа атеист стал верующим». «Зашел в храм и почувствовал в нем вечность». «Мы еле сводили концы с концами». «Сестра могла остаться без квартиры». Это строки из собранных в книге писем. Случаев помощи по молитвам к святым — множество, и все они удивительны.

Святые Божии — наши ходатаи перед Господом — всегда рядом. Они слышат наши молитвы, и Господь по их предстательству и по Своему милосердию и любви, посылает людям просимое. Просите, и дано будет вам… (Мф. 7, 7)

Вашему вниманию предлагается рассказ Сюзанны Фаризовой из первой главы книги, посвященной чудесам, совершенным по молитвам святителю Николаю.

Я ждал тебя

Я уезжала в Бари, работая в газете «Коммерсант», в президентском тогда еще пуле. Уезжала в спешке, накануне с размахом проводив в гостях масленицу. Мне постоянно мешала сумка, ключи в руках, дверь. Этой-то входной дверью, не справившись с ключами и сумкой, я и ударила себе по пальцу. Ударила сильно.

Времени не было. Я улетела. В Бари палец распух, почернел и начал болеть. Сначала еле-еле, потом все сильнее и сильнее. Но нужно было работать, и я старалась не думать, что больно.

В программе значилось посещение базилики. Той самой, где лежат мощи святителя Николая. Они покоятся за тяжелой решеткой, которую открывают по большим праздникам. Я поцеловала решетку и попросила для себя и родных каких-то «глобальных» вещей. А под конец попросила, чтобы палец прошел.

Вы скажете: где святитель Николай и где палец? Мне и самой было не по себе, но я попросила, потому что боль не давала дышать.

К вечеру мой палец выглядел чудовищно. Не говоря о том, что от боли я сходила с ума. В Мадриде, куда мы прилетели из Бари, ночью в гостинице я спустилась на ресепшн.

Мне сказали, что вызов врача в два часа ночи (на часах было именно столько) — семьсот евро. И тогда я обратилась к хорошему человеку в пресс-службе. Он позвонил в Российское посольство в Мадриде. И ко мне в гостиницу приехал врач. Человек лет шестидесяти, поджарый, красавец. Немногословный. Только посмотрел на палец и произнес: «Поехали».

Мы приехали в посольство. Он открыл кабинет и сказал: «Надо пускать кровь. Прокалывать палец. Главное, не смотри. Я обещаю, больно не будет».

И он проколол. Выпустил кровь. Я ничего не почувствовала. Через секунду после прокола палец прошел. Прошел совсем. Сразу.

Утром врач приехал в гостиницу и сделал мне перевязку. А потом приехал опять и привез антивоспалительное лекарство. Я сказала: «Никогда не встречала таких врачей». А он: «Я — военный хирург. Работал в Афганистане, Иране, Ираке, по всем горячим точкам. Так что тебе повезло, что здесь оказался именно я».

Я замерла. «Да, — говорю, — повезло». И вдруг он продолжил: «Я собирался уезжать. Меня тут неделю уже не должно было быть. Вместо меня приедет пожилая женщина-врач из подмосковного санатория. А я поеду в другой город, мне здесь не нравится. Но в связи с визитом российской делегации меня попросили отложить отъезд. Подождать попросили. А я, оказывается, не их тут ждал. А тебя с этим пальцем».

В ветхозаветные времена Виктор и Наталья Рожновы, возможно бы, звались праведниками. Сейчас такие определения из обихода ушли, общество к духовным подвигам стремится не особо как, и потому трудно сказать одним словом, кто же такие Рожновы.

Поженились они в 1994 году, то есть ровно 20 лет назад. Начало их супружества прошло в мытарствах и тоске. Производства в Кинешме на ту пору испустили дух, а те, что еще хрипели, могли предложить людям лишь бескорыстный труд. Куда податься? В Москву. Поехали Виктор и Наталья продавать в столице постельное белье. Но не так тяготила кочевая жизнь, растянувшаяся затем на долгие годы, как осознание того, что от брака у них не будет детей. Гарантированно не будет, диагноз, приговор.

Тысячи семей в подобных ситуациях очень быстро предавались и предаются отчаянию. Какой смысл держаться друг за друга, когда и достатка нет, и детей (считай, счастья) тоже нет? Собачья жизнь. По сюжету какого-нибудь древнего сказания в дело бы рано или поздно вмешалось доброе божество и наградило бы испытуемых супругов способностью к зачатию, как, например, в случае Авраама, жена которого Сара забеременела в 90 лет. Или бы, как в детской сказке — из бутона прекрасного цветка появилась бы Дюймовочка, ожило бы снежное изваяние — Снегурочка, в крайнем случае, заговорило бы бревно — Буратино. Увы, библейские времена с их грандиозными чудесами остались лишь в виде священных текстов, а сказки и есть сказки. Однако...

Это произошло в Рождество 2000 года, вернее, на следующее после праздника утро, 8 января, - рассказывает Наталья Рожнова. - Мы, как обычно, пришли на рынок, смотрим, а никого нет, пусто на рынке. Только один ларек работает и то из-за того, что у продавца был День Рождения. Пошли мы туда погреться. Морозы в то время стояли уже крещенские, минус 30. Сидим в ларьке, глядим, подходит к окошку девушка с совсем маленькой девочкой, просит чаю горячего. Продавец ей отказывает, а мы возмущаемся, говорим: она же с ребенком! Та ни в какую, отвечает нам: «Она неделю тут ходит, надоела». Мы вышли и предложили девушке взять ее дочь к себе до вечера, чтобы, как следует обогреть и накормить. Она согласилась, дала нам свидетельство о рождении девочки, чтобы милиция не задержала нас с чужим ребенком. Договорились, что встретимся вечером здесь же и разошлись. Повезли девочку на съемную квартиру, которую из экономии делили с другой семьей, тоже приехавшей на заработки. Как сейчас помню дутыши на ногах Лизы — девочку Лизой звали, - от мороза они сделались будто слюдяные. Помню, как отогревали и мыли ее. Накупили ей фруктов, но есть она ничего вообще не ела в тот день. А вечером, решив уже взять на поруки и мать, вернулись на рынок. Ждали-ждали, но она так и не пришла. Два месяца потом с утра и до вечера мы высматривали ее. Бесполезно. Отправились в милицию, взяли с собой Лизу. Нам отвечают: приходите недели через три, решим вопрос. Мы подумали, что если сразу у нас не берут девочку, то и потом не возьмут. И не пошли в следующий раз. Только летом случайно встретили в метро Лизину мать. Мой Виктор схватил ее за плечи, затряс. Договорились о времени и месте, чтобы вернуть, наконец, ей ребенка, но она снова обманула нас.

В начале 2000-х годов Виктор и Наталья закончили скитания, вернулись в Кинешму, а Лиза к тому времени совершенно породнилась с ними, стала для них дочерью. Без проблем удалось определить ее в детский сад №23 на «АЗЛК», потом, без проблем же, она пошла в школу №18. Родители не могли надышаться на нее, в той же школе они считались первыми среди родителей, кто, как говорится, «активно участвовал, помогал» и т. д. Пока вдруг в 2009 году не объявился настоящий отец Лизы.

По правде сказать, мы тогда сами нашли его, хотели, как лучше, думали, что Лизе будет полезно знакомство с родными по крови, - продолжает Наталья. - Павел, ее отец, начал приезжать к нам, а вскоре попросил разрешения свозить Лизу на выходные к себе в Кострому. Мы согласились, но чтобы в воскресенье вечером она была уже дома. Чтобы утром — в школу.

И снова Рожновы стали жертвами обмана. Только если в прошлый раз им повстречалась обманщица мать, по сути подбросившая им дитя, то на этот раз получилось абсолютно наоборот.

Павел не привез Лизу ни в воскресенье, ни на следующий день, - вспоминает Наталья. - Только прислал SMS-ку: «Лиза останется жить в Костроме». Весь ее класс тогда встал на дыбы, вся школа. Лизина классная поставила директору школы ультиматум, чтобы та не отдавала отцу документы, когда он приедет за ними. Директор так не сделала, и в знак протеста Ирина Александровна уволилась. Мы пытались спорить с Павлом, я, например, его спрашивала: «Почему ты не искал свою дочь все эти годы? Мой Виктор всю Россию перевернул бы. Почему отпустил тогда свою жену (о судьбе которой, кстати, никто сейчас ничего не знает) со своим ребенком скитаться по Москве? Почему не беспокоился тогда за дочь? В то время в Москве с ней могло случиться все, что угодно. Мы ведь уже в первые дни, как она у нас появилась, лечили ее от чесотки». Ни на один вопрос он не ответил. Зато, полностью скрыл от нас Лизу. Много раз мы ездили в Кострому, но нам ни разу не открыли дверь. Особенно тяжело переживал эту разлуку мой папа. Его тогда частично парализовало, он стал плохо говорить. Помню, как он топает ногой и выкрикивает: «Верните Лизу! Никого больше не надо! Верните Лизу!» Вскоре папа так и умер. Хороший он был человек, справедливый и добрый, хотя в детстве перенес травму; его отец застрелился из охотничьего ружья прямо у него на глазах. А с Лизой мы сейчас переписываемся по интернету. Отец ее живет с другой семьей, а она - с бабушкой. Сколько мы не бились - закон на их стороне. Я часто упрекаю себя за то, что с самого начала не выбросила ее свидетельство о рождении. Была бы Лиза просто подкидышем, и никто бы ее у нас никогда не забрал.

Артем, Катя, Арсений, Настя

Рожновы вспоминают историю с Лизой как большую для них трагедию. Однако по прошествии пяти лет они открыли для себя истину - случившаяся трагедия изменила их, дала стимул и силы к началу новой жизни. После разлуки с Лизой Рожновы обратились в органы опеки и усыновили мальчика-грудничка. Назвали его Артемом. Спустя еще два года они усыновляют грудную девочку - Катю. А через два месяца после Кати случилось страшное.

В самый канун нового 2012 года Ивановская область вздрогнула от вести об аварии близ Вичуги, когда погибли супруги Андриановы, Александр и Анна. Чудовищность аварии усугубилась тогда поведением случайных людей, которые первыми остановились у разбитого автомобиля. Вместо того чтобы оказать водителю с пассажирами первую помощь и вызвать скорую, они принялись снимать с пострадавших золотые украшения. Практически на глазах у детей, которые ехали на заднем сиденье и остались живы.

Александр Андрианов приходился Наталье Рожновой родным братом. Рожновы взяли к себе в семью его выжившего сына, годовалого Арсения. Старшая его сестра Анастасия стала жить у бабушки, к настоящему времени она уже закончила школу. Арсению сейчас четыре года, он инвалид.

В прошлом месяце Рожновы усыновили девочку Настю, ей два года и семь месяцев. Итого у них уже четверо детей. Мало того, на протяжение последних нескольких лет они устраивают по всему городу и в других городах области спектакли собственного кукольного театра. Совершенно бесплатно,да еще закупаются для юных зрителей подарками. Наталья в шутку пеняет мужу Виктору, что с такой расточительностью они со временем пустят по миру самих себя.

Первый спектакль Рожновы поставили прямо в своей квартире, пригласив на него соседских детей. Далее стали гастролировать по детским садам. Каждое лето под театр они приспосабливают родительский дом, что находится на Буденном. Это теперь, наверное, самый яркий, самый жизнерадостный дом во всей Кинешме. Весь огород вокруг него уставлен самодельными фигурами мультяшных героев.

В прошлое лето, заглядывает к нам через забор мальчик, - рассказывает Наталья. - Я пригласила его, а он оказался немцем, его семья приехала погостить к родственникам из Германии. Потом мы познакомились с его мамой, они стали бывать у нас постоянно. Мама признавалась нам, что в Германии такого не бывает, у них не в почете что-либо бескорыстное.

В 2013 году семья Рожновых была признана в Кинешме «Семьей года». С тех пор желание участвовать в подобных конкурсах у них отпала.

Да ну! - отмахивается Наталья. - Целый час ждали, пока приедут из администрации награждать. Дети истомились, скучали. А когда те приехали, то вручили нам крохотный кофейник, который мы так и держим в утиле, не распаковываем. Я не про то, что подарок дешевый, я про то, что надо было детям что-нибудь подарить, они же ждали. Или как последний раз ставили спектакль для двадцати детей-инвалидов в Заволжске. Тогда тоже приехала местная администрация, вручили мне букет цветов и грамоту. А зачем мне эти цветы и грамота? Мне вообще ничего не нужно. Детям бы что-нибудь привезли. Грустно, конечно, что власти так ведут себя. Или взять пособия для усыновленных детей. То, что они маленькие, это отдельный разговор, но, главное, что из-за этих пособий приходится унижаться, за каждую копейку отчитываться, чеки из магазина прикладывать, доказывать государству, что ребенку покупалась еда. Или взять детей-инвалидов. Вот дают, скажем, на них бесплатные билеты в цирк, а как привести ребенка на представление? Отцы постоянно на работе, а матерям приходится носить детей на своих руках. Или наш коррекционный детский сад №22. В нем работают замечательные профессионалы, замечательные люди, а сам садик такой нищий! Я думала, что никогда не буду ни у кого ничего просить, но для садика сейчас ищу спонсоров, потому что не могу уже смотреть на эту нищету.

Взяв в феврале четвертого ребенка, Рожновы признаются, что в планах у них теперь не стоит усыновлять кого-то еще. И тут же поправляют себя, что каждый раз так - все, мол, хватит, а вскоре снова идут за очередным человечком. Они убеждены в «крамольной» истине, что чем больше детей, тем проще с ними.

Это с одним ребенком трудно, - говорит Наталья, - а когда их много, то им самим интереснее, они увлечены друг другом, учатся друг у друга. Если люди, которые не хотят нескольких детей, ссылаются на финансы, то они не правы, они обманывают себя. Финансовый вопрос здесь стоит в последнюю очередь. Главное - любить детей.

Но как же мы все-таки назовем Рожновых? Вообще-то они и в церковь ходят постоянно, они православные христиане. Праведники ХХI века? Кажется, слишком пафосно. Впрочем, «что в имени тебе моем?» Современное общество таково, что кичливых имен, титулов и прозвищ в нем переизбыток. Поэтому не будем примерять к Рожновым магию слов. Такие, как они достойны многочисленных повествований, а не громких эпитетов.