Брестская уния (1596 г.). Брестская уния

Берестейская (Брестская) церковная уния 1596 г. - объединение православной церкви Украины и Беларуси с католической церковью в 1596 г. при подчиненности православной церкви Папе Римскому, признании основных католических догматов и сохранении православной обрядности. Она была провозглашена на церковном соборе в Бресте. В результате Брестской церковной унии образовалась Украинская греко-католическая церковь (униатская церковь).

1. Основная цель польской власти. Для дальнейшего укрепления Речи Посполитой, как считали польские власти и католические круги, было необходимо объединить православных украинцев и белорусов с поляками-католиками. Православные епископы также выступали за объединение церквей, но при этом интересы православных и католических иерархов, равно как и их видение роли и положения будущей униатской церкви, были совершенно разными.

2. Основные причины заключения унии для православных епископов . Для православных епископов основными причинами заключения унии были:

а) недовольство вмешательством в церковные дела организованного в братства мещанства;

б) желание освободиться от своей подчиненности восточным патриархам, которые не имели достаточной власти для защиты состояния православной церкви в Речи Посполитой;

в) необходимость сохранить свое привилегированное положение в новом государстве и добиться равенства с католическими епископами, которые заседали в сенате, имели титулы «князей церкви» и подчинялись только власти Папы и короля;

г) саму унию православные епископы рассматривали как равноправное объединение церквей под руководством Папы Римского, который после захвата турками Константинополя оставался единственным высшим церковным иерархом, который имел реальную власть.

3. Основные причины заключения унии для католических священников и польской шляхты. Католические священники и польская шляхта рассматривали унию как:

а) необходимость идеологического обоснования захвата польскими магнатами украинских земель;

б) возможность увеличить количество подвластных Ватикана приходов за счет православной церкви при невозможности прямого насаждения католицизма в Украине, которая имела устойчивые долголетние традиции православия.

в) будущая униатская церковь воспринималась ими как второстепенная временная организация для покоренных украинских «мужиков», направленная на укрепление польско-католического влияния на присоединенных украинских землях.

4. Тайные переговоры. В 1590 г. часть православных епископов вступила в тайные переговоры с польским королем Сигизмундом III, выразив желание присоединиться к католической церкви. В 1595 г. епископы Луцкий К. Терлецкий и Владимирский И. Потий после издания королем универсала, в котором он сообщал о переходе православных епископов к унии, отправились в Рим и признали власть Папы Римского. В октябре 1596 г. король Сигизмунд III и киевский митрополит М. Рогоза по поручению Папы Римского Климентия VIII созвали в Бресте церковный собор для официального провозглашения унии.

5. Раскол собора. Провозглашение унии. Однако собор сразу раскололся на два отдельных собора - православный и униатский:

Православный собор отклонил унию; униатский - провозгласил унию, признал власть Папы Римского, принял основные догматы католической церкви, сохранив однако православные обряды и церковнославянский язык. Униатским епископам обещали сенаторские звания (это обещание осталось невыполненным). Униатское духовенство, как и католическое, освобождалось от налогов, униатская шляхта получила право занимать государственные должности наравне с католической шляхтой, а униаты-мещане уравнивались в правах с католическим мещанством.

6. Последствия подписания унии. Польское правительство считало унию обязательным для всех православных на территории Речи Посполитой. Православная религия оказалась на положении незаконной. Уния насаждалась силой. С помощью Брестской церковной унии польские паны и католическое духовенство надеялись денационализировать и ополячить украинский и белорусский народы. Украинские и белорусские крестьяне, мещане, казаки стойко боролись против навязывания католичества и униатства. Это была борьба против феодального и национально-религиозного гнета, против господства шляхетско-католической Польши. Она имела национально-освободительный характер.

Приезд патриарха вскрыл страшные язвы, которыми страдала западнорусская церковь, обнаружил их во всей их неприглядности. Меры, принятые патриархом, оказались бессильными помочь беде. Все это послужило только на пользу врагам православия. Многие ревнители православия стали уже отчаиваться, терять веру в способность патриарха избавить русскую церковь от беспорядков; даже и князь Острожский потерял надежду на него и стал склоняться к унии с Римом. Иезуиты спешили ковать железо, пока оно было горячо, издали вторично книгу Скарги о единении церквей и стали горячо проповедовать, что русская церковь только и может ждать спасения от папы...

Уния была особенно выгодна православным епископам: подчинение Риму поднимало их значение в государстве, уравнивало их с польскими епископами, которые принимали участие в государственных делах, избавляло их, наконец, от неприятного вмешательства в их дела мирян, панов и братств. В эту пору католические власти стали нарочно теснить православных более прежнего. Самый смелый и деятельный из епископов – Кирилл Луцкий, который в то время страдал от борьбы с луцким старостою и притом рассорился с князем Острожским, сделал решительный шаг к унии.

В 1590 году королю, по мысли Кирилла, была подана просьба, подписанная им и еще тремя епископами: Гедеоном Львовским, Дионисием Хельмским и Леонтием Пинским. Они соглашались заключить унию и подчиниться папе, просили только, чтобы русской церкви оставлены были ее обряды и язык, а им, епископам, обеспечены были права. Король с большой радостью принял эту просьбу, обещал епископам уравнять их с католическими епископами и защитить от восточных патриархов. До поры до времени, однако, все дело хранилось в глубокой тайне: главным зачинщикам унии, видно, хотелось сперва навербовать сторонников унии и тогда уже привести свой замысел в действие. Скоро нашелся важный союзник Кириллу. Это был владимирский епископ Ипатий Поцей, только что получивший этот сан (в 1593 г.), человек знатного рода, родственник и приятель кн. Острожского. Поцей получил воспитание в иезуитской академии в Кракове, сначала был католиком, потом кальвинистом, наконец, принял православие. Возведенный в сан епископа, Поцей стал вести безукоризненную, строгую жизнь, что было редким явлением в то время. Православные глубоко уважали его, видели в нем настоящего подвижника; такой союзник зачинщикам унии был особенно дорог. Поцей пробовал склонить окончательно князя Острожского к унии, вел с ним переписку об этом, но тот хотел соединения всей восточной церкви с западной, а не одной западнорусской; Поцей считал такую унию делом неисполнимым и сошелся в мыслях с Терлецким, чтобы прежде всего западнорусскую церковь подчинить папе. Они открыли свой замысел митрополиту Михаилу Рагозе. Этот слабый старик колебался, не зная, что и делать, понимал, как выгодно было принять унию и этим снискать милость короля, но боялся вооружить против себя православных, особенно могущественных панов. Митрополит стал хитрить, – сторонникам унии выказывал готовность поддерживать их, а православным вельможам и братствам писал, что он не одобряет унии. Малодушие митрополита и двусмысленность его поступков принесли печальные плоды: Терлецкий и Поцей стали действовать, не обращая большого внимания на митрополита, а православные потеряли к нему всякое уважение, и слух о его измене православию вооружал их против него.

Князь Константин Константинович Острожский

Когда князь Острожский узнал, что замышляется уния вовсе не такая, о какой мечтал он, т. е. недобровольное соединение всей восточной церкви с западной на основании обоюдного согласия; когда он узнал, что уния заключается несколькими духовными лицами без соглашения восточных патриархов, московского духовенства и князя, без ведома православного низшего духовенства и паствы, – он написал Поцею суровое письмо, а затем издал свое знаменитое воззвание ко всем православным обитателям Литвы и Польши (24 июня).

«С молодости моей, – писал он, – я воспитан моими благочестивыми родителями в истинной вере, в которой с Божиею помощью и доселе пребываю и надеюсь непоколебимо пребывать до конца жизни. Я научен и убежден благодатию Божиею, что, кроме единой истинной веры, насажденной в Иерусалиме, нет другой веры истинной. Но в нынешние времена злохитрыми кознями вселукавого диавола сами главные начальники нашей истинной веры, прельстившись славою света сего и помрачившись тьмою сластолюбия, наши мнимые пастыри, митрополит с епископами, претворились в волков и, отвергшись единой истинной веры св. восточной церкви, отступили от наших вселенских пастырей и учителей и приложились к западным, прикрывая только в себе внутреннего волка кожею своего лицемерия, как овчиною. Они тайно согласились между собою, окаянные, как христопродавец Иуда с жидами, отторгнуть благочестивых христиан здешней области без их ведома и втянуть с собою в погибель, как и самые сокровенные писания их объявляют. Но человеколюбец Бог не попустит вконец лукавому умыслу их совершиться, если только ваша милость постараетесь пребыть в христианской любви и повинности. Дело идет не о тленном имении и погибающем богатстве, но о вечной жизни, о бессмертной душе, которой дороже ничего быть не может. Весьма многие из обитателей нашей страны, особенно православные, считают меня за начальника православия в здешнем крае, хотя сам я признаю себя небольшим, но равным каждому, стоящему в правоверии. Потому, опасаясь, как бы не остаться виновным пред Богом и пред вами, и узнав достоверно о таких отступниках и явных предателях церкви Христовой, извещаю о них всех вас, как возлюбленную мою о Христе братию, и хочу вместе с вами стоять заодно против врагов нашего спасения, чтобы, с Божиею помощью и вашим ревностным старанием, они сами впали в те сети, которые скрытно на нас готовили... Что может быть бесстыднее и беззаконнее! Шесть или семь злонравных человек злодейски согласились между собой и, отвергшись пастырей своих, святейших патриархов, от которых поставлены, осмеливаются властно, по своей воле, отторгнуть всех нас, правоверных, будто бессловесных, от истины и низвергнуть с собою в пагубу. Какая нам может быть от них польза? Вместо того чтобы быть светом миру, они сделались тьмою и соблазном для всех... Если татарам, жидам, армянам и другим в нашем государстве сохраняются без всякого нарушения их законы, не тем ли более нам, истинным христианам, будет сохраняться наш закон, если только все мы соединимся вместе и заодно усердно стоять будем? А я, как доселе, во все время моей жизни, служил трудом и имением моим непорочному закону св. восточной церкви, в размножении св. писаний и книг и в прочих благочестивых вещах, так и до конца при помощи Божией обещаюсь служить всеми моими силами на пользу моих братии, правоверных христиан, и хочу вместе со всеми вами, правоверными, стоять в благочестии, пока достанет сил...»

Это послание быстро распространилось и вызвало сильное возбуждение среди православных. Смутные слухи об измене нескольких епископов теперь для всех подтвердились. Западная Русь взволновалась. Испуганный общим негодованием православных львовский епископ Гедеон Балабан отступился от унии. Восстал против нее и перемышльский епископ Михаил Копыстенский. Учитель львовского братства, переселившийся в Вильно, в своих проповедях громил отступников от православия и издал "Книжицу на римский костел".

Поцей при свидании с кн. Острожским рассказал ему подробно все дело, как и с какого времени оно началось и кто был первым его виновником; затем, упавши на колени пред князем, умолял его со слезами взять на себя святое дело унии и, пользуясь своим могуществом, уладить все в том виде, как он сам хотел. Острожский выслушал благосклонно Поцея и потребовал, чтобы владыки испросили у короля разрешение собрать собор, а сам обещал употребить все свои силы, чтобы постановление об унии совершилось с общего согласия всего христианства.

Король на просьбу епископов собрать собор сначала было согласился, но потом, когда узнал, что русские враждебно смотрят на унию, отказал. В грамоте к Острожскому король между прочим писал:

"Что касается до съезда, или собора, о котором просили сами ваши епископы, то он нам не угоден. Судить о делах спасения принадлежит власти пастырей; за ними и мы обязаны идти, как за нашими пастырями, не испытывая, чему учат те, которых Дух Святой дал нам в вожди до конца жизни. Притом же такие съезды обыкновенно более затрудняют дело, нежели приносят какую-либо пользу".

Король желал скорее кончить дело унии; Терлецкий и Поцей должны были немедля отправиться в Рим, чтобы изъявить покорность папе. Очевидно, и король, и эти епископы рассчитывали на то, что многие из колебавшихся православных пристанут к унии, лишь только будет положено начало делу.

Поцей и Терлецкий после семинедельного трудного путешествия прибыли в Рим. Папа приглашал их к себе два раза частным образом и принял их, как они сами рассказывали, "с несказанной милостию и ласковостию". Они представили ему грамоты и "униженно просили, по словам самого папы, принять их в лоно католической римской церкви, с сохранением их обрядов согласно с униею, постановленною на Флорентийском соборе ".

Более месяца пришлось Терлецкому и Поцею ждать торжественного приема. Он состоялся 23 декабря.

Папа в своем блестящем облачении восседал на богатом троне, под балдахином, в большой зале своего дворца. Тридцать три кардинала окружали его. Многие архиепископы, епископы, прелаты и иноземные послы присутствовали здесь стоя. В это торжественное собрание были введены русские послы, т. е. Терлецкий и Поцей в сопровождении всех приехавших с ними спутников.

Подошедши к месту заседания папы и его кардиналов, оба русских епископа три раза преклонили колени. Затем приблизились к папе, поцеловали его ноги и, стоя на коленях, кратко объяснили цель своего посольства (говорил Поцей, знавший по-латыни) и подали папе грамоты. Потом, по указанию придворных распорядителей, отошли к своим спутникам, стоявшим на коленях. Папа приказал прочесть вслух представленные ему грамоты. Во время чтения Поцей и Терлецкий в знак покорности наклоняли головы и становились на колени.

По окончании чтения секретарь папы, с его благословения, стоя по левую сторону его седалища, сказал послам речь:

– Наконец, после ста пятидесяти лет, возвращаетесь вы, русские епископы, к камню веры, на котором основал Христос церковь свою, к матери и учительнице всех церквей – церкви римской. Никакое слово, самое красноречивое и сильное, не в состоянии выразить всей радости нашего святейшего отца. Дух его восторгается к Богу и признает Его премудрость и проч.

После того Терлецкий и Поцей должны были пред Евангелием, положенным на аналое, произнести громогласно исповедание католической веры. Они признавали этим вполне римское учение – об исхождении Святого Духа, чистилище, главенстве папы и пр. Православию уступались только одни обряды. По прочтении исповедания русские епископы со слезами на глазах снова лобызали ноги папе, а он сказал им несколько ласковых слов.

– Я не хочу господствовать над вами, – говорил он между прочим, – хочу на себе носить тяготы ваши.

Обняв и поцеловав русских послов, папа объявил во всеуслышание, что принимает их, а также отсутствующего митрополита Михаила и всех русских епископов со всем духовенством и народом русским, живущим во владениях польского короля, в лоно католической церкви и соединяет с нею в одно тело.

Рим ликовал, радуясь новому завоеванию папы, усилению его могущества. На память этого "великого" события была выбита медаль с изображением папы, благословляющего русских послов, и надписью: "Ruthenis receptis" 1596 г. (на присоединение русских).

Жутко было возвращаться к себе домой двум русским епископам, обласканным папою, осыпанным его милостями, – они, принимая в Риме унию от всей будто бы паствы своей, обманывали папу, а признавая римское исповедание веры, должны были явиться отступниками в глазах всех православных русских...

Вернувшись из Рима, Терлецкий и Поцей доставили королю и митрополиту от папы послание, в котором он требовал, чтобы созван был собор для окончания дела унии.

Но и до собора еще ясно сказалось негодование русских людей на епископов, изменивших православию. В это время происходил общий государственный сейм, и русские земские послы от имени всех своих избирателей подали просьбы королю, чтобы Терлецкий и Поцей были лишены духовного сана, так как они без ведома патриархов и своей паствы ездили в Рим и самовольно отдались под власть папы и привезли оттуда великие перемены в вере... Такую же просьбу подал на сейм князь К. К. Острожский лично королю. Когда же король не обратил внимания на эти просьбы, Острожский и другие русские в последний день сейма торжественно объявили королю и всему сейму, что они и весь русский народ не будут признавать Поцея и Терлецкого своими епископами и не допустят их власти в своих владениях... Возбуждение было общее. Братства и священники предавали епископов – изменников православия проклятию; говорились горячие проповеди против папы; Острожский своими посланиями волновал дворян и мещан, грозил даже вооруженным восстанием.

Король издал манифест к народу, извещал о состоявшемся соединении церквей и открыто становился на сторону унии. Этим же указом он требовал от митрополита созыва в Бресте собора, на котором должна была решиться судьба унии. Время для него было назначено в октябре 1596 года. По имени этого собора затем и уния стала называться Брестской.

Такого собора по числу лиц и по важности вопроса еще не бывало в западнорусской церкви. В Брест прибыли экзарх константинопольского патриарха Никифор, "муж большой учености и мудрости", по словам современников, Кирилл Лукарис, экзарх александрийского патриарха, западнорусский митрополит Михаил с семью епископами и много других духовных чинов западнорусской церкви. Сюда прибыло много и светских лиц: князь Острожский явился с отрядом вооруженных людей, послы от всех областей и множество людей всякого звания. Все съехавшиеся сразу разделились на две части: латиняне соединились с униатами, Поцеем и другими епископами, сторонниками унии. Митрополит Михаил Рагоза был в их руках, а это было очень важно для них: митрополит был начальником всех русских духовных чинов, и потому епископов, противников унии, можно было выставить как ослушников высшей власти. Зато во главе православных стоял экзарх Никифор, уполномоченный патриархом заменять его. Окрестности Бреста представляли воинственный вид: всюду виднелись шатры и пушки. Католиков и униатов особенно пугали боевые силы князя Острожского...

С первого же дня ясно обнаружилось, что настоящего собора и прений по вопросу об унии не может быть: для одной стороны этот вопрос был уже бесповоротно решен, а другая сторона хотя и готова была рассуждать об унии, но с явной враждой относилась к совершенному делу.

Из католиков явились на собор три епископа, Петр Скарга и королевские послы. Начать свои заседания Брестский собор должен был 6 октября, но с самого начала обнаружился совершенный разлад. Митрополит никаких распоряжений о заседаниях собора не делал; все церкви в Бресте по приказу местного епископа Ипатия Поцея были заперты, и православные принуждены были открыть свои заседания в частном доме (духовные лица заседали отдельно от мирян). На первом же собрании Брестского собора, после обычных молитв, Гедеон Балабан, львовский епископ, заявил, что все собравшиеся хотят стоять всеми силами и готовы даже умереть за истинную восточную веру, и, по их убеждению, митрополит с некоторыми владыками поступил незаконно, отрекшись от подчинения патриарху. Решено было призвать в собрание митрополита и униатских епископов, чтобы они объяснили свои действия. В то же время униаты открыли заседания в городском соборе Бреста.

Три раза экзарх посылал звать митрополита. Сначала получались уклончивые ответы, а на третий раз посланным сказали:

– Что сделано, то уже сделано, – иначе быть или переделаться не может. Хорошо или худо мы поступили, только мы отдались западной церкви.

После такого ответа не оставалось ждать ничего более, и Никифор обратился к Брестскому собору с большой речью, резко осуждал митрополита и других епископов, сторонников унии, за их отступничество, хвалил тех, которые твердо стояли против них.

Затем рассмотрены были наказы земских послов, приехавших на собор; они заявляли, что поместный собор в Бресте не вправе постановить решение о соединении с римской церковью без согласия патриархов и всей восточной церкви и духовные, отступившие от власти патриархов, должны быть наказаны лишением сана и пр.

В это время явились королевские послы и старались в длинной речи склонить к унии лиц, высланных для переговоров с ними. Петр Скарга в свою очередь пытался поколебать кн. Острожского, но все старания были напрасны...

Четвертый день Брестского собора был самый решительный. Епископы и владыки-униаты, в полном облачении, в сопровождении других низших духовных чинов, отправились в церковь св. Николая при колокольном звоне и пении. Совершили благодарственное молебствие за соединение христиан. Во всеуслышание была прочтена грамота, в которой митрополит и владыки именем Бога заявляли всем "на вечную память" о своем подчинении папе...

Как только окончилось чтение грамоты, епископы западной церкви бросились к епископам-униатам, облобызались с ними и воспели хором хвалебную песнь Богу. Затем все вместе пошли в латинский костел и там торжественно пропели "Те Deum laudamus" ("Тебя, Бога, хвалим"). Противников своих, епископов и других духовных лиц, верных православию, они объявили лишенными сана и священства и предали проклятию... Не менее решительные действия совершились в четвертый день и на православном соборе. Заседание началось с раннего утра. Экзарх Никифор подробно изложил вины митрополита и владык-униатов – обвинил их в том, что они нарушили клятву, данную ими при рукоположении – подчиняться цареградскому патриарху, – нарушили постановления древних соборов, самовольно без вселенского собора решили вопрос о соединении церквей и проч.

Выслушав это, собор потребовал, чтобы тотчас же был произнесен приговор над отступниками. Тогда Никифор стал на возвышении с крестом в правой руке и Евангелием в левой и громко произнес:

– Св. Божия восточная церковь повелевает нам и настоящему собору, чтобы митрополит Михаил и единомысленные с ним владыки лишены были архиерейского достоинства и служения, епископской власти и всякого духовного сана.

Приговор этот был подписан всеми духовными членами собора, и постановлено просить короля, чтобы он назначил вместо свергнутых митрополита и владык других лиц, верных блюстителей православия.

Понятно, как должен был взглянуть на это дело король, сильно хлопотавший об унии. Брестская уния была им признана и узаконена. Греческие экзархи объявлены были турецкими шпионами, епископы и другие духовные лица, противники унии, – ослушниками митрополита, отступниками от своей церкви и даже противниками короля. Таким образом вмешательство короля в церковные дела обращало ревнителей православия в государственных преступников, в мятежников!..

Итак, Брестская уния, вместо действительного соединения церквей, разорвала западнорусскую церковь на две враждебные части, повела к новой розни, вражде и бедствиям.

Скоро возникли усиленные гонения на православие. Началось с возмутительного суда над Никифором, на которого взводили всякие вины... Старик князь Острожский, глубоко оскорбленный, не стерпел и высказал самому королю много резких, хотя и справедливых укоров.

– Ваша королевская милость, – говорил он, – видя насилие над нами и нарушение прав наших, не обращаешь внимания на присягу свою, которою обязался не ломать прав наших... Не хочешь нас в православной вере нашей держать при наших правах, наместо отступников-епископов других дать, позволяешь этим отступникам насилия творить... За веру православную наступаешь на права наши, ломаешь вольности наши и, наконец, на совесть нашу налегаешь... Не только сам я, сенатор, терплю кривду, но вижу, что дело идет к конечной гибели всей короны польской, потому что теперь никто уже не обеспечен в своем праве и вольности, и в короткое время настанет великая смута. Предки наши, сохраня государю верность, послушание и подданство, взаимно от него милость, справедливость и защиту получали. На старости лет затронули у меня самые дорогие сокровища: совесть и веру православную. Видя смерть перед глазами, напоминаю вашей королевской милости: остерегитесь! Поручаю вам отца Никифора. Бог взыщет на вас кровь его, а мне дай Бог не видать больше такого ломания прав!..

Кончив свою горячую речь, Острожский встал и, опираясь на руку одного своего приятеля, пошел из королевской комнаты. Тот напоминал ему, что надо обождать ответа короля.

– Не хочу! – ответил кн. Острожский.

Король послал за ним его зятя Радзивилла с просьбой вернуться.

– Уверяю вас, – говорил Радзивилл Острожскому, – король тронут вашей печалью, и Никифор будет освобожден.

– Пусть себе и Никифора съест!.. – ответил разгорячившийся Острожский и ушел из дворца.

Упрямство старого князя повредило делу: Никифор не увидел свободы и умер в заточении.

И прежде православным трудно жилось под властью польского короля, – приходилось терпеть всякие притеснения от католиков; а теперь к этим врагам прибавились еще униаты. Униатские епископы выгоняли православных священников из их приходов и ставили на их места своих униатов. Братства после Брестской унии объявлены были мятежными сходками, их стали строго преследовать. От православных отбирали церкви и отдавали униатам; они овладели даже Софийским собором в Киеве и едва не прибрали к своим рукам Киево-Печерскую лавру . Православных жителей не допускали к городским должностям, всякими способами стесняли их в промыслах и торговле, на их жалобы и просьбы не обращалось никакого внимания – им приходилось выносить всевозможные притеснения и обиды. О страданиях простого народа после Брестской унии нечего и говорить...

6-10 октября 1596 года была заключена Брестская (Берестейская) церковная унии в церкви святого Николая, в соответствии с которой объединялись католическая и православная церкви. Результатом этого слияния стало образование униатской (греко-католической) церкви.

Брестская (Берестейская) церковная уния - решение ряда епископов Киевской митрополии Константинопольской православной церкви о принятии католического вероучения и переходе в подчинение римскому папе с одновременным сохранением богослужения византийской литургической традиции на церковнославянском языке.

Акт о присоединении к Римско-католической церкви был подписан в Риме 23 декабря 1595 года и утверждён 9 (19) октября 1596 года на униатском соборе в Бресте. Состоявшийся в то же время в Бресте собор православного духовенства отказался поддержать унию, подтвердил верность Константинопольскому патриархату и предал «отступников» анафеме.

Брестская уния привела к возникновению на территории Речи Посполитой Русской униатской церкви. В 1700 году к грекокатолической церкви присоединилась Львовская, а в 1702 году - Луцкая епархия, что завершило процесс перехода православных епархий Речи Посполитой в греко-католицизм.

В результате унии в Киевской митрополии произошёл раскол на униатов (грекокатоликов) и противников объединения с Римско-католической церковью.

Подписание Брестской унии привело к долгой и временами кровавой борьбе между последователями двух христианских конфессий на западнорусских землях. Четверть века православные Речи Посполитой, не принявшие Брестскую унию, оставались без митрополита. Православная Киевская митрополия была восстановлена лишь в 1620 году, когда православные киевские митрополиты вновь стали носить титул митрополита Киевского и всея Руси. В 1633 году митрополиту Петру Могиле удалось добиться признания православной церкви со стороны Короны, однако впоследствии дискриминация православия в Речи Посполитой вновь усилилась (диссидентский вопрос). На территории же Российской империи (в том числе на землях, отошедших к России от Польши) впоследствии на протяжении долгих лет гонениям подвергались приверженцы унии.

Постепенная ликвидация Брестской унии началась в конце XVIII века, с присоединением к России Правобережной Украины и Белоруссии. 12 февраля 1839 года на Полоцком церковном соборе с Русской православной церковью воссоединились более 1600 украинских (Волынь) и белорусских приходов с населением до 1,6 млн. 11 мая 1875 г. в православие возвратились 236 приходов с населением до 234 тыс. на Холмщине. Этот процесс продолжался и в дальнейшем. В марте 1946 года на Львовском церковно-народном соборе Украинской грекокатолической церкви Брестская уния была на территории СССР упразднена.

История заключения Брестской унии

Двое из семи западнорусских епископов - львовский Гедеон Балабан и перемышльский Михаил Копыстенский - отвергли решения униатского Собора, вскоре после его начала открыв заседания православного Собора. Возглавил православный Собор, на котором присутствовало значительное количество мирян, включая князя Константина Острожского , Экзарх Вселенского Патриарха великий протосинкелл Никифор, имевший на то письменные полномочия от Патриарха. Позиция участников Собора заключалась в том, что без воли Собора восточных Патриархов местный Собор в Бресте не вправе решать вопрос об унии.

Православный Брестский Собор отверг унию, отлучил униатских епископов и лишил их сана, восстановил в священстве тех священнослужителей, которые были лишены его епископами - приверженцами унии.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Брестская уния (1596)" в других словарях:

БРЕСТСКАЯ УНИЯ 1596, объединение православной церкви на территории Речи Посполитой с католической церковью. Принята на церковном соборе в Бресте. Православная церковь Украины и Белоруссии признавала своим главой папу римского, принимала… … Русская история

БРЕСТСКАЯ УНИЯ 1596, объединение православных и католических церквей на территории Речи Посполитой на церковном соборе в Бресте. Православная церковь Украины и Белоруссии признавала своим главой римского папу, но сохраняла богослужение на… … Современная энциклопедия

Объединение католич. и православной церквей на терр. Речи Посполитой. Принята на церк. соборе в Бресте Заключение Б. у. было вызвано желанием высшего православного духовенства укрепить свое привилегированное положение, а также боязнью со стороны… … Советская историческая энциклопедия

Объединение православной церкви на территории Речи Посполитой с католической церковью. Принята на церковном соборе в Бресте. Православная церковь Украины и Белоруссии подчинялась папе Римскому, принимала католическую догматику, но сохраняла… … Энциклопедический словарь

Объединение католической и православной церквей на территории Речи Посполитой. Принята на церковном соборе в Бресте. Заключение Б. у. было вызвано стремлением высшего православного духовенства укрепить своё привилегированное положение, а… … Большая советская энциклопедия

1596 года объединение католической и православной Церквей на территории Речи Посполитой. Уния была принята на церковном соборе в Бресте. Согласно Брестской унии, православная церковь Украины и Белоруссии признавала своим главой римского папу, но… … Католическая энциклопедия

1596 объединение православной церкви на территории Речи Посполитой с католической церковью. Принята на церковном соборе в Бресте. Православная церковь Украины и Белоруссии признавала своим главой римского папу, но сохраняла богослужение на… … Большой Энциклопедический словарь

История государства и права Украины: Учеб, пособие Музыченко Петр Павлович

5.7. Наступление католицизма. Берестейская (Брестская) церковная уния

5.7. Наступление католицизма. Берестейская (Брестская) церковная уния

После Люблинской унии резко усиливается польско-католическая экспансия на украинские земли. Против католической пропаганды решительно выступали православные церковные братства, которые впоследствии превращаются в центры народно-освободительной борьбы украинского народа. Реформационный дух, который захватил в XVI в. всю Западную Европу, возродил к жизни и православную Церковь.

Реформационное движение. Положительным моментом реформаторских движений было пробуждение интереса к родному языку. Был осуществлен перевод Святого Писания на украинский язык (1561), основаны типографии (1578), откуда в мир выходили православные книги.

Реформационное движение в Западной Европе вызвало негативную реакцию католической церкви, которая начала против него беспощадную борьбу.

Еще в 1534 г. был основан орден иезуитов, который сконцентрировал значительные интеллектуальные силы и взял в свои руки дело воспитания молодежи. В 1564 г. король Сигизмунд II Август пригласил иезуитов в Польшу. Одержав победу над протестантами, иезуиты сосредоточились на критике схизматов, которыми они называли православных. Вскоре, после 1569 г., они устремились в Украину, основывая свои коллегии во Львове, Каменце, Луцке, Виннице, Киеве.

Активно действовали иезуиты на политическом поприще. Они создали теорию единства государства и католической церкви, обосновав идею польского мессианства, которую прежде всего должен был принять украинский народ. К этому необходимо добавить унизительное положение православных, лишение их права занимать высшие должности, а православных священников - заседать в Сенате вместе с католическими епископами, проводить церковные обряды по православному образцу и т. д. Все это отрицательно сказалось на положении православной церкви.

Украинская знать, которая не хотела расставаться со своим социальным статусом, стала отказываться от православной веры. За короткое время в католическую веру перешли Заславские, Вишневецкие, Слуцкие, Масальские, Чарторыйские, Коропинские, Сангушкиидр. Только считанные роды украинских магнатов оставались преданными старой вере. Давние традиции доминировали среди мелкой украинской шляхты, но политически и экономически эта социальная группа была весьма слабой, чтобы остановить процесс окатоличивания и полонизации. Измена господствующей верхушки украинской знати имела тяжелые последствия для всего народа. Украина утратила социальную группу, которая могла оказывать влияние на политику Речи Посполитой с учетом интересов украинского народа.

Берестейская (Брестская) церковная уния 1596 г. С момента раскола христианской церкви в 1054 г. идея воссоединения рассматривалась как католиками, так и православными. Наиболее близкой к осуществлению эта идея была на Флорентийском соборе 1439 г. Но на пути христианского единства всегда стояли столетия обоюдных обвинений и подозрений.

В XVI в. католическая церковь подчинила вопрос верований своим экономическим и политическим интересам. Уния церквей рассматривалась Ватиканом не как возврат к тому положению, которое было в христианстве до раскола, а как присоединение православной церкви к католической с обязательным утверждением верховенства Римского Папы и признания католических догматов единственно истинными. Следовательно, речь шла не об объединении на равных принципах, а о присоединении восточной православной церкви к западной.

Усиление крепостного права обострило социальные конфликты в Украине. Страх перед взрывом народного гнева часто был причиной, которая удерживала переход верхушки украинской шляхты и духовенства в католицизм. Тогда в Речи Посполитой решили изменить религию украинского народа, для чего задумали создать новую, униатскую церковь, которая должна была стать переходным мостиком к полному господству католицизма на украинских земляк, сохраняя при этом обряды православия, службу на церковнославянском языке и календарь, но признавая при этом административное главенство Ватикана.

В 1582 г. Папа Григорий XIII провел реформу календаря, которая еще более усилила расхождение между католиками и православными. Отныне они праздновали христианские религиозные праздники (Рождество, Пасху и др.) в разное время.

Как ни удивительно, но непосредственная инициатива заключения унии исходила от православной стороны. В 1590 г. православный епископ Львова Балабан поднял вопрос об унии с Римом на тайной встрече православных епископов в Белзе. Кроме Балабана более детально изучить этот вопрос согласились еще три епископа. В июне 1595 г. они решили заключить унию с Римом. В конце 1595 г. Папа Климент VIII объявил об официальном признании унии.

Когда известие об унии дошло до украинского народа, возмущению и гневу не было предела. Для решения конфликта в начале октября 1596 г. в Берестье (позже Бресте) был созван церковный собор для официального провозглашения унии. Собор сразу же раскололся на два отдельных собора - православный и униатский.

Униатский собор под руководством киевского митрополита М. Рогозы подписал унию, присягнул на верность Папе Римскому, хотя никаких полномочий на этот акт от константинопольского патриарха он не имел.

Православный собор отбросил унию и объявил о лишении духовной власти отступников. Участники собора, которых было значительно больше, чем участников униатского собора, подписали протест против унии и послали его с делегацией королю. Однако Сигизмунд II Август утвердил решение униатов.

В соответствии с этим решением униатское духовенство, как и католическое, освобождалось от налогов; шляхта, которая приняла унию, получала право занимать государственные должности наравне с католической шляхтой. Правительство считало унию обязательной для всех православных на территории Речи Посполитой. Следовательно, православная церковь стала по сути противозаконной.

То, что начиналось как намерение осуществить объединение христианской паствы, закончилось еще большим расколом, поскольку теперь вместо двух существовало три церкви: католическая, православная и униатская, или греко-католическая. Однако несмотря на угрозы польского правительства, православные выступили на защиту своей веры. Только неблагоприятное внешнеполитическое положение Речи Посполитой в начале XVII в. вынудило сейм в 1603 и 1607 гг. сделать ряд уступок. В частности, сейм объявил о прекращении преследования православных.

Борьба украинского народа против унии, особенно сопротивление казачества в начале 30-х годов XVII в., не утихала, и польское правительство вынуждено было издать “Статьи для успокоения русского народа” , которые узаконивали существование православной церкви. Однако истинного уравнения в правах с католиками православные так и не получили.

Глава 10. СИГИЗМУНД ІІІ И БРЕСТСКАЯ УНИЯ 2 (12) декабря1586 г. умер Стефан Баторий. 20 декабря об этом стало известно в Москве. Недавний опыт показал, как важно было для Москвы избрание короля в Польше. Поэтому Борис Годунов и другие бояре решили выставить кандидатуру царя