Твен об американской журналистике ("Журналистика в Теннеси", "Как я редактировал сельскохозяйственную газету", "Разнузданность печати"). М

Жизнь и творчество великого американского писателя Марка Твена. Устные и печатные выступления писателя по актуальным вопросам. Твен - бунтующий пленник буржуазной Америки, ненавидящий своих угнетателей. Анализ статей писателя о американской журналистике.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

имени М.В. ЛОМОНОСОВА

ФАКУЛЬТЕТ ЖУРНАЛИСТИКИ

М. Твен об американской журналистике ("Журналистика в Теннеси”, "Как я редактировал сельскохозяйственную газету”, "Разнузданность печати”)

студентки первого курса (гр.104)

Научный руководитель -

ст. преподаватель Шелястина В.О.

Москва - 2014

И мне показалось, что я тоже смогу писать без преград, откровенно, свободно - как пишут признание в любви - если буду уверен, что никто посторонний не увидит, что я написал, до той самой поры, пока я не лягу в могилу, бесчувственный и равнодушный .

Марк Твен (около 1870 года )

Марк Твен - великий американский писатель, внесший огромный вклад в литературу своей страны. Неисчислимыми нитями связан он с ходом развития своей страны, ее национальными особенностями и социальными противоречиями, и эта глубокая связь ощутимо проходит во всем его творчестве.

Выйдя из гущи народа, он стал блистательным представителем американской гуманитарной интеллигенции. При том он не перешел, подобно многим своим собратьям, на позицию господствующего класса, а занял критическую позицию по всем главным вопросам жизни своей страны, критикуя господствующую политику, господствующую религию, господствующую мораль.

Самюэль Ленгхорн Клеменс, известный читателям всего мира под именем Марка Твена, родился 30 ноября 1835 года в штате Миссури в крохотной деревушке Флорида. Твен позднее шутил, что, родившись, увеличил население Флориды на целый процент.

Родители Твена были коренными американскими поселенцами английского происхождения с примесью ирландской крови. Джон Клеменс, отец писателя, провинциальный юрист, был лишен тех практических качеств дельца, которые требовались, чтобы преуспевать в США 1830-1840 годов, и семья большей частью нуждалась. Злоключения Гоукинсов в первых главах "Позолоченного века" - во многом семейная хроника Клеменсов.

Двенадцати лет Сэм потерял отца, был вынужден бросить школу и поступил "за одежду и стол" в местную газету "Миссури курьер". Это был ничем не примечательный печатный листок, какие выходили в США в захолустных "медвежьих углах". Тем не менее, прикоснувшись к печатному слову, мальчик втянулся в серьезное чтение и даже опубликовал свои первые литературные опыты.

В 1853 году, восемнадцати лет, Твен начал проходить более серьезную жизненную школу. Он покинул родные места и пошел "в люди", бродячим наборщиком. Подолгу нигде не задерживаясь, он бродяжил четыре года и успел повидать не только Сент-Луис, столицу своего штата, но и крупнейшие промышленные и культурные центры США этих лет - Нью-Йорк, Филадельфию, Вашингтон.

Вернувшись из скитаний, двадцатидвухлетний наборщик решил осуществить заветную мечту своего отрочества - стать лоцманом на Миссисипи. Он проплавал четыре года, два года лоцманским учеником ("щенком") и еще два года полноправным водителем речных пароходов. Позднее Твен утверждал, юмористически утрируя по своему обыкновению, что, плавая лоцманом на Миссисипи, он "узнал и изучил все вообразимые типы человеческой натуры, какие возможно встретить в художественной, биографической и исторической литературе".

В 1861 году старший брат Твена, Орион Клеменс, получил пост секретаря территории Невада, на дальнем Западе США и взял младшего брата с собой. Не преуспевши в старательской деятельности, он поступил репортером в "Территориэл Энтерпрайз" - газету в Вирджиния-Сити, куда уже посылал написанные между делом юмористические очерки из жизни старателей.

Твен быстро выдвинулся как фельетонист "Энтерпрайз". В это же время он окончательно останавливается на литературном имени Марк Твен (до того он подписывался в газете "Джош"). Мало кто знал в Неваде и потом в Калифорнии, что Марк Твен (mark twain, "мерка-два") - ходовой лоцманский термин на Миссисипи. "Марк-твен!" - выкрикивал на речном перекате лотовой матрос, убедившись, что глубина достигает двух морских саженей (около четырех метров) и пароход безопасно может следовать своим курсом*.

1862 год ознаменовался важнейшими переменами в литературной судьбе Марка Твена. По рекомендации Артимеса Уорда нью-йоркская газета "Сатердей Пресс" напечатала небольшой рассказ Твена "Джим Смайли и его знаменитая скачущая лягушка из Калавераса", необыкновенно талантливую обработку калифорнийского фольклорно-юмористического материала. Рассказ имел бесспорный успех. Твен оставил поденную журналистику, совершил поездку на Сандвичевы острова и использовал собранный материал для публичных юмористических "чтений". Это было началом его устных выступлений с эстрады, составлявших и в дальнейшие годы видную часть его литературной деятельности.

В 1867 году Твен приехал в Нью-Йорк и издал там отдельной книгой свои рассказы и очерки. Вслед за тем он отправился газетным корреспондентом в Европу на туристском пароходе "Квакер Сити". Он увидел Францию, Италию, Грецию, Турцию и Палестину. Американские туристы посетили также Одессу, Севастополь и Ялту. Вернувшись, Твен расширил свои путевые корреспонденции и выпустил в 1869 году "Простаков за границей".

На протяжении сорока лет последующей литературной деятельности вышли такие хорошо известные книги Твена:

1872. "Налегке" - полуавтобиографическая повесть о Неваде и Калифорнии.

1875. "Старые времена на Миссисипи" - полуавтобиографическая повесть о лоцманских годах Твена (в 1883 году, дополненная впечатлениями Твена, проехавшего вновь в 1882 году по Миссисипи, она вышла под новым названием "Жизнь на Миссисипи").

1876. "Приключения Тома Сойера".

1882. "Принц и нищий".

1884. "Приключения Гекльберри Финна".

1889. "Янки из Коннектикута при дворе короля Артура"

С годами все большее место в писательской практике Твена занимают устные и печатные выступления по актуальным современным вопросам.

Всякая характеристика личности и творчества Марка Твена будет неверной, Если она не включит в полном объеме проблему позднего Твена.

Последние полтора десятилетия, начиная с середины 1890-х годов, отмечены в жизни и творчестве Твена сатирической яростью, горечью и отчаянием, которые резко контрастируют со сложившимся на протяжении долгого времени в сознании читателей образом смеющегося юмориста и делают позднего Твена одной из подлинно трагических фигур американской культуры.

В эти годы у Твена накапливаются уничтожающие суждения о буржуазном образе жизни, буржуазной религии, буржуазной морали, американском буржуазном обществе в целом, которые он заранее предназначает для публикации после своей кончины. Предисловие к своей "Автобиографии" он так и назвал: "Из могилы".

Взгляды и настроения позднего сложились в свете его личного опыта и под влиянием социальных и политических фактов окружавшей его общественной жизни. Однако, чтобы понять драматизм перемен в его взгляде на себя и на жизнь, следует напомнить о некоторых менее известных страницах его биографии.

Женившись, после успеха "Простаков за границей" на Оливии Ленгдон, дочери богатого углепромышленника, Твен приобщился таким образом к кругу американской "респектабельной" буржуазии. Родственники-капиталисты помогли молодому писателю сделать первые шаги в непривычной для него роли состоятельного человека; в последующие годы он втянулся в широкий образ жизни, требовавший все возраставших доходов.

Постепенно заработок от книг перестал удовлетворять Твена, и он стал искать предпринимательской деятельности, обещающей крупные барыши. Он основал собственную издательскую фирму, первое время преуспевавшую. Он также вкладывал крупные деньги в некий печатный станок, который предположительно должен был произвести переворот в книжном деле. Однако Твен не имел никаких данных, чтобы стать американским дельцом-бизнесменом.

Боязнь сделать свои критические взгляды на американскую жизнь достоянием широкой гласности и неудовлетворенность в этой связи итогами своего творчества приводят Твена к глубоко тревожащей его мысли, что он как писатель не выполняет свой долг до конца, повинен в приукрашивании действительности, в сокрытии истины.

"Меня бесконечно поражает, - пишет Твен в скрываемой даже от близких людей записной книжке, - что весь мир не заполнен книгами, которые с презрением высмеивали бы эту жалкую жизнь, бессмысленную вселенную, жестокий и низкий род человеческий, всю эту нелепую, смехотворную канитель. Почему я не пишу эту книгу? Потому что я должен содержать семью. Это единственная причина. Быть может, так рассуждали и все другие".

"Человеческий род - сборище трусов, и я не только участвую в этой процессии, но шествую впереди со знаменем в руках".

"Только мертвые имеют свободу слова.

Только мертвым позволено говорить правду.

В Америке, как и повсюду, свобода слова для мертвых".

Бывало, что Твен приходил в отчаяние. "Если я не умру еще два года, -

сказал он однажды своему секретарю Альберту Пейну, - то положу этому конец, покончу с собой" Альберт Бигло Пейн стал секретарем Твена в 1906 году и тогда же приступил к записям, предназначенным для будущей биографии писателя. Твен доверял Пейну многое, что скрывал от других. Вышедшая в США в 1912 году капитальная работа Пейна (Albert В. Paine. Mark Twain. A Biography. Vols. 1-2, 1912.) до сих пор остается исключительно ценным источником для всех изучающих жизнь и творчество Твена. .

При всем том Марк Твен всегда оставался верен себе. Что бы ни говорил он, болезненно бичуя себя в печали и в гневе, он никогда не был трусом.

Напротив, с молодых лет в нем присутствуют те бесспорные качества души и характера - отзывчивость, ненависть к фальши, нежелание мириться со злом, - из которых вырастает духовное мужество. И герои его книг дают нам не раз примеры моральной отваги.

Если Твен и был пленником буржуазной Америки, то бунтующим пленником, ненавидящим своих угнетателей. То, что он сумел предать гласности, невзирая на внешние и внутренние препоны, его критика буржуазной Америки, получившая известность прижизненно, имеет большую ценность.

В первую очередь хотелось бы прокомментировать статью Марка Твена "Журналистика в Теннесси". Нельзя не заметить, что статья написана в ироничном ключе, многие события в ней гиперболизированы и весьма удачно высмеяны. Однако, писатель все же смог передать суть работы в редакции такой газеты, где невозможно остаться невозмутимым. В моем понимании, Твен описывал газету подобную сегодняшней желтой прессе и уже описанием главного редактора он весьма точно дал понять отношение сотрудников к их работе: "…ответственный редактор сидел, раскачиваясь на трехногом стуле и задрав ноги на сосновый стол”.

Эпиграф к статье отражает не только отношение писателя к подобного рода изданиям, но и подчеркивает суровую реальность. А также именно то, что большинство редакторов не только начисто переписывают материалы своих корреспондентов, но и попросту стирают персоналии своих подчиненных, выраженных в их текстах. То, как редактор "Утренней Зари и Боевого Клича округа Джонсон" вносил с яростью свои поправки, можно увидеть почти в каждом сегодняшнем издании, и не обязательно в "желтушных". В итоге из вполне демократичного слога Твена получилась разгромная статья с обвинениями и оскорблениями сотрудников других изданий. Таким образом, Марк Твен вывел простую формулу успешного материала для современной прессы: "… с перцем и без лишних слов!"

Приятно осознавать, что писатель не смог спокойно приспособиться к подобному стилю письма и формату работы, и скоропостижно покинул обитель "живой" журналистики в Теннесси.

Еще более интересной статьей показалась мне "Как я редактировал сельскохозяйственную газету”. В данном случае, Твен противоречиво, но интересно описал опыт работы редактором специализированной газеты. Наблюдать за развитием спора двух сторон крайне занимательно, особенно тогда, когда можно увидеть правду по обеим сторон баррикад. Как ни странно, здравый смысл наблюдается и в позиции отсутствующего главного редактора, и Марка Твена. Со стороны "отпускника” видно трудолюбие и благородство по отношению к своей работе, а также к своим читателям. Он честно пытается соблюдать формат и писать исключительно полезную и строго верную информацию о сельскохозяйственном деле. Но и Твен прав в своих суждениях тем, что далеко не всегда, если не сказать почти никогда, удается встретить на посту главного редактора тематического издания человека, который не просто разбирается в своем деле, но и является в ней профессионалом. Журналист пытался доказать на личном опыте работы (все же 14 лет срок не малый), что совсем не обязательно разбираться в том, о чем пишешь.

Однако я спешу не согласиться с автором, так как уверенно считаю нужным и, более того, необходимым, не просто понимать то, о чем пишешь, но и любить эту стезю. Взять, к примеру, те же театральные рецензии, о которых упоминает Твен. Имея даже скудный опыт сотрудничества с подобными изданиями, могу сказать, что невозможно писать свои впечатления о постановке и трезво оценивать игру актеров, человеку, который не отдается театру со всей страстью и любовью.

твен американский писатель журналистика

Рассматривая спор с критической точки зрения я, будучи чем-то между оптимистом и реалистом, готова согласиться с обеими сторонами. Внутри меня живущий реалист понимает скептицизм Твена, но все же оптимист надеется, что полная самоотдача еще осталась в современных журналистах.

Последняя прочитанная мной статься оказалась самой спорной и интересной, а именно: "Разнузданность печати". Количество противоречий в ней иногда зашкаливает. Сначала кажется, что США - одна из самых первых в списке стран, отличающихся свободой прессы, но в то же время Твен усердно доказывает обратное. Его глазами я увидела настоящую ситуацию в российской прессе. Или, например, стоит разобрать тезис: "Чем больше газет - тем хуже нравы". На первый взгляд автора можно уличить в абсурде, иначе как же так, хватит всего пару десятков порядочных газет на всю страну? Не спорю, что на одну хорошее издание и правда приходится пятьдесят никудышных, но с другой стороны, как можно понять, где хорошо, а где плохо, если есть только один-единственный стандарт? И уж тем более, найдется свой читатель для каждой захудалой газетенки со сканвордами и новостями про шоу-бизнес.

Однако, нельзя не согласиться с писателем, так как на газеты, а в настоящее время еще и телевидение, полагается огромное количество людей и видят в них единый источник правдивой и непредвзятой информации. "Газета, которая ради денег мешает совершаться правосудию, представляет серьезную угрозу для благополучия граждан. ” Именно так стоит озаглавить существующую сейчас ситуацию с подавляющим большинством российских СМИ. Безусловно приятно осозновать, что Марк Твен прекрасно понимал все происходящее и старался не только не соврать в том или ином случае, но и внести хотя бы крупицу справедливости.

В конце анализа данных статей хотелось бы отметить, что Марк Твен не только писатель рассказов для детей, но и независимый журналист с ощутимой гражданской позицией. На такого журналиста я хочу равняться в будущем. Очень жаль, что сейчас большинство выбирает Малахова или Собчак себе в пример, забывая или попросту не зная о таких международных героях журналистики.

Список использованной литературы

1. А.И. Старцев. Марк Твен и Америка Марк Твен. Собр. соч. в 8 томах. Том 1. - М.: Правда, 1980

2. Собрание сочинений в 12-ти томах, М., ГИХЛ, 1961 г., т.10, стр.654.

3. Марк Твен "Приключения Тома Сойера. Приключения Гекльберри Финна. Рассказы". Журналистика в Теннесси. Как я редактировал сельскохозяйственную газету. Москва, 1971

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Биография и становление жизненной и творческой позиции американского писателя Марка Твена. Неповторимый юмор в его произведениях: "Том Сойера", "Приключения Гекльберри Финна". Фантастика в романе М. Твена "Янки из Коннектикута при дворе короля Артура".

реферат , добавлен 17.01.2008


Творчество канадского писателя Стивена Ликока, преемника замечательных классиков английской и американской литературы Чарльза Диккенса и Марка Твена. Художественная манера писателя. Юмор для С. Ликока - средство обнаружения жизненных противоречий.

реферат , добавлен 27.01.2010


Жизнь и творческая деятельность американского писателя Т. Драйзера. Объект исследований писателя: психология обделенного и честолюбивого "солдата удачи" и объект его честолюбивых устремлений - американское общество. Анализ романа "Американская трагедия".

реферат , добавлен 21.12.2010


Дослідження основних рис творчості Марка Твена, визначення своєрідності гумору в творах видатного письменника. Аналіз гумористичних оповідань. Дійсність через сприйняття простодушної людини. Гумор Марка Твена як взірець для письменників сучасності.

реферат , добавлен 15.12.2015


Понятия гиперболы и сферы ее употребления. Классификация гипербол по способу их образования. Жанровая значимость стилистического приема гиперболы в рассказах американского классика. Жизненный путь Марка Твена. Основные характеристики творчества писателя.

курсовая работа , добавлен 12.11.2014


"Радостный период детства" великого русского писателя Льва Николаевича Толстого. "Бурная жизнь юношеского периода" в жизни писателя. Женитьба, мечты о создании новой религии. История написания романов "Война и мир", "Анна Каренина", "Воскресение".

презентация , добавлен 05.03.2015


Изучение детского произведения Марка Твена "Приключения Тома Сойера". Жизнь и приключения его литературных героев: Тома Сойера, Гекльберри Финна, Джо Гарпера, Бекки Тетчер и других. Описание маленького американского городка Ганнибал в известном романе.

презентация , добавлен 12.01.2014


Биография и творчество Николая Николаевича Носова. Популярность произведений писателя у детей. Мир детства в творчестве писателя. Технические гении в рассказах Носова. Волшебный мир сказки, отражение биографии писателя в повести "Тайна на дне колодца".

контрольная работа , добавлен 20.10.2009


Особенности формирования и развития образа Тома Сойера в дилогии Марка Твена. Прототипы главных героев произведения. Исследование влияния биографического факта на структуру произведений "Приключения Тома Сойера" и "Приключения Гекльберри Финна".

курсовая работа , добавлен 11.05.2013


Жизнь и творчество французского писателя-моралиста А. Камю. Влияние на творчество писателя работ представителей экзистенциолизма. Поиск средств борьбы с абсурдом в "Мифе о Сизифе". Высшее воплощение абсурда по Камю - насильственное улучшение общества.

Как вы могли бы определить жанр этого про­изведения: репортаж с места события, юмористиче­ский рассказ, воскресный фельетон, сатирический очерк или нашли свое определение?

Можно предложить два варианта опре­деления жанра произведения Марка Твена.

1. Сатирический рассказ с элементами памфлета, представляющего собой заклю­чительный монолог неудавшегося редак­тора сельскохозяйственной газеты. Соче­тание небольшого рассказа об одном жиз­ненном случае, ведущегося от имени главного персонажа, с гневным обличени­ем общественных устоев, выходящих за рамки конкретной эпохи времен Марка Твена, усиливает сатирический и об­личительный пафос произведения.
2. Фельетон, занимающий промежуточ­ное положение между художественным произведением малой формы (новелла, рассказ, очерк) и газетной или журналь­ной статьей; последний монолог придает произведению определенный элемент пуб­лицистичности.

Какие эпизоды, воссозданные в рассказе, бо­лее всего запомнились?

Запоминаются визиты почтенного стар­ца и длинного субъекта с жидкими косма­ми волос. В диалогах с ними высвечивают­ся те «новшества», которые внес замещаю­щий редактора в сельскохозяйственную газету. И особо колоритен монолог его пе­ред уходом из редакции, колоритен по об­ращениям в адрес постоянного редактора и по метким и ярким характеристикам об­щественных нравов.

Перечислите активных собеседников редакто­ра газеты и попробуйте охарактеризовать каждого из них.

Почтенный старец - хороший знаток сельского хозяйства. Он консервативен, ему не свойственно чувство юмора, он глу­боко возмущается теми непрофессиональ­ными пассажами, которые появились в газете. Его как читателя устраивает га­зета в ее прежнем виде. Он вспыльчив. Субъект с жидкими космами также глубо­ко взволнован газетными статьями нового редактора, что принимает себя за умали­шенного и только тогда успокаивается, когда слышит чтение газетного текста из уст самого редактора. Его речь, в которой он перечисляет увечья и поджоги, им со­вершаемые после знакомства с содержа­нием газеты, абсурдна, также как абсурд­на деятельность замещающего редактора. В этом отношении он - двойник главного героя.

Охарактеризуйте редактора, который сумел найти себе такую достойную замену.

Прежде всего, редактор проявил не­оправданную доверчивость и легкомыслие ради получения возможности уйти в отпуск. Видимо, абсолютно прав редактор-непрофессионал, что общество и не требует от журналистов знания того дела, о котором они пишут. Настоящий редак­тор такой же представитель общества, который до поры до времени (пока не произошло нечто одиозное) также не по­интересовался компетентностью человека, который должен временно заменить его.

Завершите наблюдения характеристикой ге­роя рассказа - начинающего редактора сельскохо­зяйственной газеты.

Начинающий редактор сельскохозяйст­венной газеты - достаточно смелый жур­налист, берущийся за любое дело, лишь бы получить работу и доход. Он вполне способен с помощью остроумных журна­листских трюков увеличить тираж газе­ты. Конечно, он прекрасно понимает свою некомпетентность в сельском хозяйстве и старается компенсировать ее отсутствие комическими пассажами типа «корова те­ряет оперение» или устрицы ведут себя спокойно, пока играет музыка. Гротеск­ная трактовка сельскохозяйственных тем помогает ему привлечь к газете другую категорию читателей вместо небольшой устоявшейся группы фермеров и других, ожидающих от газеты полезные рекомен­дации. Он не представляет собой ка­кое-либо одиночное явление невежества или является неудачником в жизни, у не­го вполне реальное представление о путях к успеху, которые стимулирует общество. Потому он довольно снисходительно и на­смешливо общается с редактором газеты, ласково обращаясь к нему: гороховый стручок, капустная кочерыжка, тык­вин сын, брюква вы этакая, арбузное дерево и т. д.

В последнем монологе многообещающего ре­дактора есть утверждения, которые вполне пере­кликаются с живой практикой сегодняшнего дня. Прочтите его и попробуйте или поспорить, или под­твердить правильность его суждений.

Оспорить, к сожалению, его утвержде­ния невозможно. В них - порочность и тогдашней, и сегодняшней жизненной практики. Мораль общества, отсутствие твердых нравственных критериев созда­ют подчас благоприятные условия для карьерного и материального успеха тех, кто меньше знает, но больше шумит.

Какие художественные приемы, свойственные сатире, наиболее активно использованы в этом рас­сказе? Какие из них так же активно использовал в своей сказке Щедрин?

Меня несколько встревожили увечья и поджоги, которыми развлекался этот тип, тем более что я чувствовал себя до известной степени причастным к делу. Но я недолго об этом раздумывал – в комнату вошел редактор! (Я подумал про себя: «Вот если б ты уехал в Египет, как я тебе советовал, у меня еще была бы возможность показать, на что я способен. Но ты не пожелал и вернулся. Ничего другого от тебя я и не ожидал».)

Вид у редактора был грустный, унылый и расстроенный.

Он долго обозревал разгром, произведенный старым скандалистом и молодыми фермерами, потом сказал:

– Печально, очень печально. Разбиты бутылка с клеем, шесть оконных стекол, плевательница и два подсвечника. Но это еще не самое худшее. Погибла репутация газеты, и боюсь, что навсегда. Правда, на нашу газету никогда еще не было такого спроса, она никогда не расходилась в таком количестве экземпляров и никогда не пользовалась таким успехом, но кому же охота прослыть свихнувшимся и наживаться на собственном слабоумии? Друг мой, даю вам слово честного человека, что улица полна народа, люди сидят даже на заборах, дожидаясь случая хотя бы одним глазком взглянуть на вас; а все потому, что считают вас сумасшедшим. И они имеют на это право – после того как прочитали ваши статьи. Эти статьи – позор для журналистики. И с чего вам взбрело в голову, будто вы можете редактировать сельскохозяйственную газету? Вы, как видно, не знаете даже азбуки сельского хозяйства. Вы не отличаете бороны от борозды; коровы у вас теряют оперение; вы рекомендуете приручать хорьков, так как эти животные отличаются веселым нравом и превосходно ловят крыс! Вы пишете, что устрицы ведут себя спокойно, пока играет музыка. Но это замечание излишне, совершенно излишне. Устрицы всегда спокойны. Их ничто не может вывести из равновесия. Устрицы ровно ничего не смыслят в музыке. О, гром и молния! Если бы вы поставили целью всей вашей жизни совершенствоваться в невежестве, вы бы не могли отличиться больше, чем сегодня. Я никогда ничего подобного не видывал. Одно ваше сообщение, что конский каштан быстро завоевывает рынок как предмет сбыта, способно навеки погубить газету. Я требую, чтобы вы немедленно ушли из редакции. Мне больше не нужен отпуск – я все равно ни под каким видом не мог бы им пользоваться, пока вы сидите на моем месте. Я все время дрожал бы от страха при мысли о том, что именно вы посоветуете читателю в следующем номере газеты. У меня темнеет в глазах, как только вспомню, что вы писали об устричных садках под заголовком «Декоративное садоводство». Я требую, чтобы вы ушли немедленно! Мой отпуск кончен. Почему вы не сказали мне сразу, что ровно ничего не смыслите в сельском хозяйстве?

– Почему не сказал вам, гороховый стручок, капустная кочерыжка, тыквин сын? Первый раз слышу такую глупость. Вот что я вам скажу: я четырнадцать лет работаю редактором и первый раз слышу, что человек должен что-то знать для того, чтобы редактировать газету. Брюква вы этакая! Кто пишет театральные рецензии в захудалых газетках? Бывшие сапожники и недоучившиеся аптекари, которые смыслят в актерской игре ровно столько же, сколько я в сельском хозяйстве. Кто пишет отзывы о книгах? Люди, которые сами не написали ни одной книги. Кто стряпает тяжеловесные передовицы по финансовым вопросам? Люди, у которых никогда не было гроша в кармане. Кто пишет о битвах с индейцами? Господа, не способные отличить вигвам от вампума, которым никогда в жизни не приходилось бежать опрометью, спасаясь от томагавка, или выдергивать стрелы из своих родичей, чтобы развести на привале костер. Кто пишет проникновенные воззвания насчет трезвости и громче всех вопит о вреде пьянства? Люди, которые протрезвятся только в гробу. Кто редактирует сельскохозяйственную газету? Разве такие корнеплоды, как вы? Нет, чаще всего неудачники, которым не повезло по части поэзии, бульварных романов в желтых обложках, сенсационных мелодрам, хроники и которые остановились на сельском хозяйстве, усмотрев в нем временное пристанище на пути к дому призрения. Вы мне что-то толкуете о газетном деле? Мне оно известно от Альфы до Омахи, и я вам говорю, что чем меньше человек знает, тем больше он шумит и тем больше получает жалованья. Видит бог, будь я круглым невеждой и наглецом, а не скромным образованным человеком, я бы завоевал себе известность в этом холодном, бесчувственном мире. Я ухожу, сэр. Вы так со мной обращаетесь, что я даже рад уйти. Но я выполнил свой долг. Насколько мог, я исполнял все, что полагалось но нашему договору. Я сказал, что сделаю вашу газету интересной для всех слоев общества, – и сделал. Я сказал, что увеличу тираж до двадцати тысяч экземпляров, – и увеличил бы, будь в моем распоряжении еще две недели. И я дал бы вам самый избранный круг читателей, какой возможен для сельскохозяйственной газеты, – ни одного фермера, ни одного человека, который мог бы отличить дынный куст от персиковой лозы даже ради спасения собственной жизни. Вы теряете от нашего разрыва, а не я. Прощайте, арбузное дерево!

Марк Твен. 1870 год

Не без опасения взялся временно редактировать сельскохозяйственную газету. Совершенно так же, как простой смертный, не моряк, взялся бы командовать кораблем. Но я был в стесненных обстоятельствах, и жалованье мне очень пригодилось бы. Редактор уезжал в отпуск, я согласился на предложенные им условия и занял его место.

Чувство, что я опять работаю, доставляло мне такое наслаждение, что я всю неделю трудился не покладая рук. Мы сдали номер в печать, и я едва мог дождаться следующего дня – так мне не терпелось узнать, какое впечатление произведут мои труды на читателя. Когда я уходил из редакции под вечер, мальчишки и взрослые, стоявшие у крыльца, рассыпались кто куда, уступая мне дорогу, и я услышал, как один из них сказал: «Это он!» Вполне естественно, я был польщен. Наутро, идя в редакцию, я увидел у крыльца такую же кучку зрителей, а кроме того, люди парами и поодиночке стояли на мостовой и на противоположном тротуаре и с любопытством глядели на меня. Толпа отхлынула назад и расступилась передо мной, а один из зрителей сказал довольно громко: «Смотрите, какие у него глаза!» Я сделал вид, что не замечаю всеобщего внимания, но втайне был польщен и даже решил написать об этом своей тетушке.
Я поднялся на невысокое крыльцо и, подходя к двери, услышал веселые голоса и раскаты хохота. Отворив дверь, я мельком увидел двух молодых людей, судя по одежде – фермеров, которые при моем появлении побледнели и разинули рты. Оба они с грохотом выскочили в окно, разбив стекла. Меня это удивило.
Приблизительно через полчаса вошел какой-то почтенный старец с длинной развевающейся бородой и благообразным, но довольно суровым лицом. Я пригласил его садиться. По-видимому, он был чем-то расстроен. Сняв шляпу и поставив ее на пол, он извлек из кармана красный шелковый платок и последний номер пашей газеты.
Он разложил газету на коленях и, протирая очки платком, спросил:
– Это вы и есть новый редактор?
Я сказал, что да.
– Вы когда-нибудь редактировали сельскохозяйственную газету?
– Нет, – сказал я, – это мой первый опыт.
– Я так и думал. А сельским хозяйством вы когда-нибудь занимались?
– Н-нет, сколько помню, не занимался.
– Я это почему-то предчувствовал, – сказал почтенный старец, надевая очки и довольно строго взглядывая на меня поверх очков. Он сложил газету поудобнее. – Я желал бы прочитать вам строки, которые внушили мне такое предчувствие. Вот эту самую передовицу. Послушайте и скажите, вы ли это написали?

«Брюкву не следует рвать руками, от этого она портится. Лучше послать мальчика, чтобы он залез на дерево н осторожно потряс его».

Ну-с, что вы об этом думаете? Ведь это вы написали, насколько мне известно?
– Что думаю? Я думаю, что это неплохо. Думаю, это не лишено смысла. Нет никакого сомнения, что в одном только нашем округе целые миллионы бушелей брюквы пропадают из-за того, что ее рвут недозрелой, а если бы послали мальчика потрясти дерево…
– Потрясите вашу бабушку! Брюква не растет на дереве!
– Ах, вот как, не растет? Ну а кто же говорил, что растет? Это надо понимать в переносном смысле, исключительно в переносном. Всякий, кто хоть сколько-нибудь смыслит в деле, поймет, что я хотел сказать «потрясти куст».
Тут почтенный старец вскочил с места, разорвал газету на мелкие клочки, растоптал ногами, разбил палкой несколько предметов, крикнул, что я смыслю в сельском хозяйстве не больше коровы, и выбежал из редакции, сильно хлопнув дверью. Вообще он вел себя так, что мне показалось, будто он чем-то недоволен. Но, не зная, в чем дело, я, разумеется, не мог ему помочь.
Вскоре после этого в редакцию ворвался длинный, похожий на мертвеца субъект с жидкими космами волос, висящими до плеч, с недельной щетиной на всех холмах и долинах его физиономии, и замер на пороге, приложив палец к губам. Наклонившись всем телом вперед, он словно прислушивался к чему-то. Не слышно было ни звука. Но он все-таки прислушивался. Ни звука. Тогда он повернул ключ в замочной скважине, осторожно ступая, на цыпочках подошел ко мне, остановился несколько поодаль и долго с живейшим интересом всматривался мне в лицо, потом извлек из кармана сложенный вчетверо номер моей газеты и сказал:
– Вот, вы это написали. Прочтите мне вслух, скорее! Облегчите мои страдания. Я изнемогаю.
Я прочел нижеследующие строки, и, по мере того как слова срывались с моих губ, страдальцу становилось все легче. Я видел, как скорбные морщины на его лице постепенно разглаживались, тревожное выражение исчезало, и наконец его черты озарились миром и спокойствием, как озаряется кротким сиянием луны унылый пейзаж.

«Гуано – ценная птица, но ее разведение требует больших хлопот. Ее следует ввозить не раньше июня и не позже сентября. Зимой ее нужно держать в тепле, чтобы она могла высиживать птенцов».
«По-видимому, в этом году следует ожидать позднего урожая зерновых. Поэтому фермерам лучше приступить к высаживанию кукурузных початков и посеву гречневых блинов в июле, а не в августе».
«О тыкве. Эта ягода является любимым лакомством жителей Новой Англии; они предпочитают ее крыжовнику для начинки пирогов и используют вместо малины для откорма скота, так как она более питательна, не уступая в то же время малине по вкусу. Тыква – единственная съедобная разновидность семейства апельсиновых, произрастающая на севере, если не считать гороха и двух-трех сортов дыни. Однако обычай сажать тыкву перед домом в качестве декоративного растения выходит из моды, так как теперь всеми признано, что она дает мало тени».
«В настоящее время, когда близится жаркая пора и гусаки начинают метать икру…»

Взволнованный слушатель подскочил ко мне, пожал мне руку и сказал:
– Будет, будет, этого довольно. Теперь я знаю, что я в своем уме: вы прочли так же, как прочел и я сам, слово в слово. А сегодня утром, сударь, впервые увидев вашу газету, я сказал себе: «Я никогда не верил этому прежде, хотя друзья и не выпускали меня из-под надзора, но теперь знаю: я не в своем уме». После этого я испустил дикий вопль, так что слышно было за две мили, и побежал убить кого-нибудь: все равно, раз я сумасшедший, до этого дошло бы рано или поздно, так уж лучше не откладывать. Я перечел один абзац из вашей статьи, чтобы убедиться наверняка, что я не в своем уме, потом поджег свой дом и убежал. По дороге я изувечил нескольких человек, а одного загнал на дерево, чтоб он был под рукой, когда понадобится. Но, проходя мимо вашей редакции, я решил все-таки зайти и проверить себя еще раз; теперь я проверил, и это просто счастье для того бедняги, который сидит на дереве. Я бы его непременно убил, возвращаясь домой. Прощайте, сударь, всего хорошего, вы сняли тяжкое бремя с моей души. Если мой рассудок выдержал ваши сельскохозяйственные статьи, то ему уже ничто повредить не может. Прощайте, всего наилучшего.
Меня несколько встревожили увечья и поджоги, которыми развлекался этот тип, тем более что я чувствовал себя до известной степени причастным к делу. Но я недолго об этом раздумывал – в комнату вошел редактор! (Я подумал про себя: «Вот если б ты уехал в Египет, как я тебе советовал, у меня еще была бы возможность показать, на что я способен. Но ты не пожелал и вернулся. Ничего другого от тебя я и не ожидал».)
Вид у редактора был грустный, унылый и расстроенный.
Он долго обозревал разгром, произведенный старым скандалистом и молодыми фермерами, потом сказал:
– Печально, очень печально. Разбиты бутылка с клеем, шесть оконных стекол, плевательница и два подсвечника. Но это еще не самое худшее. Погибла репутация газеты, и боюсь, что навсегда. Правда, на нашу газету никогда еще не было такого спроса, она никогда не расходилась в таком количестве экземпляров и никогда не пользовалась таким успехом, но кому же охота прослыть свихнувшимся и наживаться на собственном слабоумии? Друг мой, даю вам слово честного человека, что улица полна народа, люди сидят даже на заборах, дожидаясь случая хотя бы одним глазком взглянуть на вас; а все потому, что считают вас сумасшедшим. И они имеют на это право – после того как прочитали ваши статьи. Эти статьи – позор для журналистики. И с чего вам взбрело в голову, будто вы можете редактировать сельскохозяйственную газету? Вы, как видно, не знаете даже азбуки сельского хозяйства. Вы не отличаете бороны от борозды; коровы у вас теряют оперение; вы рекомендуете приручать хорьков, так как эти животные отличаются веселым нравом и превосходно ловят крыс! Вы пишете, что устрицы ведут себя спокойно, пока играет музыка. Но это замечание излишне, совершенно излишне. Устрицы всегда спокойны. Их ничто не может вывести из равновесия. Устрицы ровно ничего не смыслят в музыке. О, гром и молния! Если бы вы поставили целью всей вашей жизни совершенствоваться в невежестве, вы бы не могли отличиться больше, чем сегодня. Я никогда ничего подобного не видывал. Одно ваше сообщение, что конский каштан быстро завоевывает рынок как предмет сбыта, способно навеки погубить газету. Я требую, чтобы вы немедленно ушли из редакции. Мне больше не нужен отпуск – я все равно ни под каким видом не мог бы им пользоваться, пока вы сидите на моем месте. Я все время дрожал бы от страха при мысли о том, что именно вы посоветуете читателю в следующем номере газеты. У меня темнеет в глазах, как только вспомню, что вы писали об устричных садках под заголовком «Декоративное садоводство». Я требую, чтобы вы ушли немедленно! Мой отпуск кончен. Почему вы не сказали мне сразу, что ровно ничего не смыслите в сельском хозяйстве?
– Почему не сказал вам, гороховый стручок, капустная кочерыжка, тыквин сын? Первый раз слышу такую глупость. Вот что я вам скажу: я четырнадцать лет работаю редактором и первый раз слышу, что человек должен что-то знать для того, чтобы редактировать газету. Брюква вы этакая! Кто пишет театральные рецензии в захудалых газетках? Бывшие сапожники и недоучившиеся аптекари, которые смыслят в актерской игре ровно столько же, сколько я в сельском хозяйстве.

Кто пишет отзывы о книгах? Люди, которые сами не написали ни одной книги.
Кто стряпает тяжеловесные передовицы по финансовым вопросам? Люди, у которых никогда не было гроша в кармане. Кто пишет о битвах с индейцами? Господа, не способные отличить вигвам от вампума, которым никогда в жизни не приходилось бежать опрометью, спасаясь от томагавка, или выдергивать стрелы из своих родичей, чтобы развести на привале костер. Кто пишет проникновенные воззвания насчет трезвости и громче всех вопит о вреде пьянства? Люди, которые протрезвятся только в гробу. Кто редактирует сельскохозяйственную газету? Разве такие корнеплоды, как вы? Нет, чаще всего неудачники, которым не повезло по части поэзии, бульварных романов в желтых обложках, сенсационных мелодрам, хроники и которые остановились на сельском хозяйстве, усмотрев в нем временное пристанище на пути к дому призрения. Вы мне что-то толкуете о газетном деле? Мне оно известно от Альфы до Омахи, и я вам говорю, что чем меньше человек знает, тем больше он шумит и тем больше получает жалованья. Видит бог, будь я круглым невеждой и наглецом, а не скромным образованным человеком, я бы завоевал себе известность в этом холодном, бесчувственном мире. Я ухожу, сэр. Вы так со мной обращаетесь, что я даже рад уйти. Но я выполнил свой долг. Насколько мог, я исполнял все, что полагалось но нашему договору. Я сказал, что сделаю вашу газету интересной для всех слоев общества, – и сделал. Я сказал, что увеличу тираж до двадцати тысяч экземпляров, – и увеличил бы, будь в моем распоряжении еще две недели. И я дал бы вам самый избранный круг читателей, какой возможен для сельскохозяйственной газеты, – ни одного фермера, ни одного человека, который мог бы отличить дынный куст от персиковой лозы даже ради спасения собственной жизни. Вы теряете от нашего разрыва, а не я. Прощайте, арбузное дерево!
И я ушел.

Марк Твен — американский писатель, с чьими работами мы познакомились на уроке. В своем творчестве писатель использовал американский фольклор, где заимствовал язык, образы и сюжеты. Сами же произведения, особенно ранние, носят юмористический характер. Примером является один из рассказов Марка Твена Как я редактировал сельскохозяйственную газету, чье и мы рассмотрим сегодня.

Работа переносит нас в редакцию сельскохозяйственной газеты, где главный редактор собрался пойти в отпуск. На свое место он берет человека. В нашем случае, главного героя, скандального репортера, который захотел подработать и вызвался редактировать выпуск. При этом своей целью он ставит увеличить тираж и популярность журнала. Вот только какой ценой ему это удалось?

Читая произведение, мы видим, с какой большой отдачей работает герой, чтобы выпуск получился на ура. И номер готов. Теперь журналист ожидает похвалы и в какой-то мере, популярности. Уже с вечера он видит, как за ним бегут мальчишки, а на утро под редакцией и вовсе собралась целая толпа. Как оказалось, не для того, чтобы похвалить редактора. Собрались, чтобы посмотреть на того сумасшедшего, который сумел написать такой абсурд в газетной заметке. Он пишет, что брюкву не нужно рвать руками, достаточно потрясти дерево. Гуанно он называет птицей, а тыква теперь относится к семейству апельсиновых. Репортер советует сажать блины и кукурузные початки, так как приближается жара, да и гусаки у него мечут икру. И это только часть тех абсурдных советов, о которых мы узнаем от героев произведения, что пришли в редакцию.

Само же произведение М. Твена «Как я редактировал сельскохозяйственную газету» о шарлатанстве и невежестве. Автор говорит о том, что читателю не нужны знания, им подавай юмор, скандал, развлечения и все, успех в журналистике обеспечен. В конце своего рассказа автор раскрывает всю правду жизни, где каждое слово и в наше время является правдой, а значит, его произведение и сегодня можно считать злободневным.

Жанр произведения М. Твена

Если говорить о том, к какому жанру относится «Как я редактировал газету», то скажем так — на репортаж с места события он не похож. Скорее всего данная работа — это сатирический очерк, где без острого конфликта высмеиваются отрицательные стороны жизни.

Если же остановится на эпизодах, что больше всего запоминаются, то это беседы временного редактора с читателями — фермерами, ведь именно в это время мы узнаем содержание газеты. А оно действительно абсурдное. Невозможно забыть и последний монолог репортера, где он раскрывает всю сущность журналистики.