Жизнь коренных народов сибири. Многообразие коренных народов сибири

Проживает сегодня более 125 национальностей, из них 26 коренных малочисленных народов. Крупнейшими по численности населения среди этих малых народов являются ханты, ненцы, манси, сибирские татары, шорцы, алтайцы. Конституция РФ гарантирует каждому малому народу неотъемлемое право самоидентификацию и самоопределение.

Хантами называют коренной немногочисленный угорский западно-сибирский народ, проживающий по низовьям Иртыша и Оби. Их общая численность 30 943 человека, причем большая их часть 61% живет в Ханты-Мансийском АО, и 30% в Ямало-Ненецком АО. Занимаются ханты ловлей рыбы, стадным оленеводством и таежной охотой.

Старинные имена хантов «остяки» или «югры» широко используются и сегодня. Слово «ханты» произошло от древнего местного слова «кантах», что просто означает «человек», в документах оно появилось в советские годы. Ханты этнографически близки к народу манси, и объединены с ними часто под единым названием обские угры.

Ханты в своем составе неоднородны, среди них различают отдельные этнографические территориальные группы, различающиеся диалектами и названием, способами ведения хозяйства и самобытной культурой – казымские, васюганские, салымские ханты. Язык хантов принадлежит к обско-угорским языкам уральской группы, он разделен на множество территориальных диалектов.

С 1937 года современная письменность хантов развивается на основе кириллицы. Сегодня 38,5 % хантов свободно говорят на русском языке. Ханты придерживаются религии своих предков – шаманизма, но многие из них причисляют себя к православным христианам.

Внешне ханты имеют рост от 150 до 160 см с черными прямыми волосами, смуглым лицом и карими глазами. Лицо у них плоское с широко выдающимися скулами, широким носом и толстоватыми губами, напоминающее монголоидное. Но у хантов в отличие от монголоидных народов правильная прорезь глаз и более узкий череп.

В исторических хрониках первые упоминания о хантах появляются в X веке. Современные исследования показали, что ханты проживали на данной территории уже в 5-6 тыс. лет до н.э. Позже они были серьезно потеснены кочевниками на север.

Ханты наследовали многочисленные традиции усть-полуйской культуры таежников промысловиков, развивавшейся в конце I тыс. до н.э. – начале I тыс. н.э. Во II тыс. н.э. северные племена хантов оказались под влиянием ненцев-оленеводов и ассимилировались с ними. На юге племена хантов ощутили на себе влияние тюркских народов, позднее русских.

К традиционным культам народа хантов относится культ оленя, именно он стал основой всей жизни народа, транспортным средством, источником пищи и шкур. Именно с оленем связаны мировоззрение и многие нормы жизни народа (наследование стада).

Живут ханты на севере равнины по низовьям Оби в кочевых временных стойбищах с временными оленеводческими жилищами. Южнее на берегах Северной Сосьвы, Лозьвы, Вогулки, Казыма, Нижней они имеют зимние поселения и летние кочевья.

Ханты издавна поклоняются стихиям и духам природы: огню, солнцу, луне, ветру, воде. У каждого из родов есть тотем, животное, которое нельзя убивать и использовать в пищу, божества семьи и предков-покровителей. Повсеместно ханты почитают хозяина тайги медведя, проводят даже традиционный праздник в его честь. Почитаемой покровительницей домашнего очага, счастья в семье и рожениц является лягушка. В тайге всегда есть священные места, где проводятся шаманские обряды, задабривая их покровителя.

Манси

Манси (старинное название вогулы, вогуличи), численность которых 12 269 человек, проживают большей частью в Ханты-Мансийском АО. Этот весьма многочисленный народ известен русским с открытия Сибири. Еще государь Иван IV Грозный повелевал посылать стрельцов усмирять многочисленных и могущественных манси.

Слово «манси» произошло от прафинно-угорского старинного слова «мансз», означающего «мужчину, человека». У манси есть свой язык, относящийся к обско-угорской обособленной группе уральской языковой семьи и достаточно развитый национальный эпос. Манси являются близкими по языку родственниками хантов. Сегодня до 60% используют в повседневной жизни русский язык.

Манси удачно сочетают в своей общественной жизни культуры северных охотников и южных кочевников-скотоводов. Новгородцы контактировали с манси еще в XI веке. С появлением русских в XVI веке часть племен вогулов ушли на север, другие жили по соседству с русскими и ассимилировались с ними, приняв язык и православную веру.

Верованиями манси являются поклонение стихиям и духам природы – шаманизм, им присущ культ старших и предков, тотемного медведя. Манси имеют богатейший фольклор и мифологию. Манси разделяются на две обособленные этнографические группы потомков уральцев Пор и потомков угров Мось, отличающиеся происхождением и обычаями. С целью обогащения генетического материала браки издавна заключались только между этими группами.

Манси занимаются таежной охотой, разведением оленей, ловлей рыбы, земледелием и скотоводством. Оленеводство на берегах Северной Сосьвы и Лозьвы было перенято у хантов. Южнее с приходом русских было перенято земледелие, разведение лошадей, КРС и МРС, свиней и птицы.

В повседневной жизни и самобытном творчестве манси особое значение имеют орнаменты, схожие по мотивам с рисунками селькупов и хантов. В орнаментах манси явно преобладают правильные геометрические рисунки. Часто с элементами рогов оленей, ромбы и волнистые линии, похожий на греческий меандр и зигзаги, изображения орлов и медведей.

Ненцы

Ненцы, по-старинному юраки или самоядь, всего 44 640 человек живут на севере Ханты-Мансийского и соответственно Ямало-Ненецкого автономных округов. Самоназвание самодийского народа «ненец» дословно означает «мужчина, человек». Из северных коренных народов они самые многочисленные.

Занимаются ненцы крупностадным кочевым оленеводством в . На Ямале ненцы содержат до 500 тысяч оленей. Традиционным жилищем ненцев является конический чум. До полутора тысяч ненцев, живущих южнее тундры на реках Пур и Таз, считаются лесными ненцами. Кроме оленеводства они активно занимаются тундровой и таежной охотой и рыбной ловлей, сбором даров тайги. Питаются ненцы ржаным хлебом, олениной, мясом морского зверя, рыбой, дарами тайги и тундры.

Язык ненцев относится к уральским самодийским языкам, он разделен на два диалекта тундровый и лесной, они в свою очередь делятся на говоры. Народ ненцев обладает богатейшим фольклором, сказаниями, сказками, эпическими сюжетами. В 1937 году ученые лингвисты создали для ненцев письменность на основе кириллицы. Этнографы описывают ненцев как коренастых людей с большой головой, плоским землистого цвета лицом, лишенным какой-либо растительности.

Алтайцы

Территорией проживания тюркоязычного коренного народа алтайцев стали . Живут они в количестве до 71 тыс. человек, что позволяет считать их крупным народом, в республике Алтай, часть в Алтайском крае. Среди алтайцев различают отдельные этнические группы кумандинцев (2892 чел), теленгитов или телесов (3712 чел), тубаларов (1965 чел), телеутов (2643 чел), челканцев (1181 чел).

Издавна алтайцы поклонялись духам и стихиям природы, они придерживаются традиционного шаманизма, бурханизма и буддизма. Живут они родами сеоками, родство считается по мужской линии. Алтайцы имеют многовековую богатейшую историю и фольклор, сказания и легенды, собственный героический эпос.

Шорцы

Шорцы являются немногочисленным тюркоязычным народом, в основном проживающим в отдаленных горных районах Кузбасса. Общая численность шорцев сегодня составляет до 14 тыс. человек. Издавна шорцы поклоняются духам природы и стихиям, основной их религией стал сложившийся веками шаманизм.

Сформировался этнос шорцев в VI-IX веках путем смешения кетоязычных и пришедших с юга тюркоязычных племен. Шорский язык относится к тюркским языкам, сегодня более 60% шорцев говорят по-русски. Эпос шорцев древний и весьма самобытен. Традиции коренных шорцев сегодня хорошо сохранились в , большинство шорцев сейчас живут в городах.

Сибирские татары

В средние века именно сибирские татары были основным населением Сибирского ханства. Сейчас субэтнос сибирских татар, как они сами себя называют «себер татарлар», состоящий по разным оценкам от 190 тыс. до 210 тыс. человек проживает на юге Западной Сибири. По антропологическому типу татары Сибири близки к казахам и башкирам. «Тадар» себя могут именовать сегодня и чулымцы, и шорцы, и хакасы, и телеуты.

Предками сибирских татар ученые считают средневековых кыпчаков, которые контактировали длительное время с самодийцами, кетами, угорскими народами. Процесс развития и смешения народов шел на юге Западной Сибири с VI-IV тыс. до н.э. до возникновения в XIV веке Тюменского царства, и позже с возникновением в XVI веке могущественного Сибирского ханства.

В большинстве сибирские татары пользуются литературным татарским языком, но в некоторых отдаленных улусах сохранился сибирско-татарский язык из кыпчако-ногайской группы западнохуннских тюркских языков. Он делится на тоболо-иртышский и барабинский диалекты и множество говоров.

Праздники сибирских татар содержат черты доисламских древних тюркских верований. Это, прежде всего амаль, когда празднуется во время весеннего равноденствия новый год. Прилет грачей и начало полевых работ сибирские татары празднуют карга путка. Прижились здесь и некоторые мусульманские праздники, обряды и молебны о ниспослании дождя, почитаются мусульманские захоронения суфийских шейхов.

1.Особенности народов Сибири

2.Общая характеристика народов Сибири

3.Народы Сибири накануне русской колонизации

1. Особенности народов Сибири

Кроме антропологических и языковых особенностей, народы Сибири обладают целым рядом специфических, традиционно устойчивых культурно-хозяйственных признаков, характеризующих собой историко-этнографическое многообразие Сибири. В культурно-хозяйственном отношении территорию Сибири можно разделить на две большие исторически сложившиеся области: 1) южную – область древнего скотоводства и земледелия; и 2) северную – область промыслового охотничье-рыболовецкого хозяйства. Границы этих областей не совпадают с границами ландшафтных зон. Устойчивые хозяйственно-культурные типы Сибири сложились в древности в результате различных по времени и характеру историко-культурных процессов, протекавших в условиях однородной природно-хозяйственной среды и под влиянием внешних инокультурных традиций.

К XVII в. среди коренного населения Сибири по преобладающему типу хозяйственной деятельности сложились следующие хозяйственно-культурные типы: 1) пеших охотников и рыболовов таежной зоны и лесотундры; 2) оседлых рыболовов в бассейнах больших и малых рек и озер; 3) оседлых охотников за морским зверем на побережье арктических морей; 4) кочевых таежных оленеводов-охотников и рыболовов; 5) кочевых оленеводов тундры и лесотундры; 6) скотоводов степей и лесостепей.

К пешим охотникам и рыболовам тайги в основном принадлежали в прошлом некоторые группы пеших эвенков, орочей, удегейцев, отдельные группы юкагиров, кетов, селькупов, частично ханты и манси, шорцы. Для этих народов большое значение имела охота на мясного зверя (лося, оленя), рыболовство. Характерным элементом их культуры была ручная нарта.

Оседло-рыболовческий тип хозяйства был широко распространен в прошлом у народов, живущих в бассейнах рр. Амура и Оби: нивхов, нанайцев, ульчей, ительменов, хантов, у части селькупов и приобских манси. Для этих народов рыболовство являлось основным источником существования в течение всего года. Охота имела вспомогательный характер.

Тип оседлых охотников за морским зверем представлен у оседлых чукчей, эскимосов, отчасти оседлых коряков. Хозяйство этих народов основано на добыче морского зверя (моржа, тюленя, кита). Арктические охотники селились на побережьях арктических морей. Продукция морского зверобойного промысла кроме удовлетворения личных потребностей в мясе, жире и шкурах служила также и предметом обмена с соседними родственными группами.

Кочевые таежные оленеводы-охотники и рыболовы представляли собой наиболее распространенный в прошлом тип хозяйства среди народов Сибири. Он был представлен среди эвенков, эвенов, долган, тофаларов, лесных ненцев, северных селькупов, оленных кетов. Географически он охватывал главным образом леса и лесотундры Восточной Сибири, от Енисея до Охотского моря, а также простирался к западу от Енисея. Основу хозяйства составляла охота и содержание оленей, а также рыболовство.

К кочевым оленеводам тундры и лесотундры принадлежат ненцы, оленные чукчи и оленные коряки. Эти народы выработали особый тип хозяйства, основу которого составляет оленеводство. Охота и рыболовство, а также морской промысел имеют вспомогательное значение или совсем отсутствуют. Основным продуктом питания для данной группы народов является мясо оленя. Олень также служит и надежным транспортным средством.

Скотоводство степей и лесостепей в прошлом широко было представлено у якутов – самом северном в мире скотоводческом народе, у алтайцев, хакасов, тувинцев, бурят, сибирских татар. Скотоводство носило товарный характер, продукция почти полностью удовлетворяла потребности населения в мясе, молоке и молочных продуктах. Земледелие у скотоводческих народов (кроме якутов) существовало как подсобная отрасль хозяйства. Частично эти народы занимались охотой и рыболовством.

Наряду с указанными типами хозяйства у ряда народов существовали и переходные типы. Так, например, шорцы и северные алтайцы сочетали оседлое скотоводство с охотой; юкагиры, нганасаны, энцы совмещали оленеводство с охотой как главным занятием.

Разнообразие культурно-хозяйственных типов Сибири определяет специфику освоения коренными народами природной среды, с одной стороны, и уровень их социально-экономического развития, с другой. До прихода русских хозяйственно-культурная специализация не выходила за рамки присваивающей экономики и примитивного (мотыжного) земледелия и скотоводства. Разнообразие природных условий способствовало формированию различных локальных вариантов хозяйственных типов, древнейшими из которых являлись охота и рыболовство.

Вместе с тем надо учитывать, что «культура» – это внебиологическая адаптация, которая влечет за собой необходимость деятельности. Этим и объясняется такое множество хозяйственно-культурных типов. Особенностью их является щадящее отношение к природным ресурсам. И в этом все хозяйственно-культурные типы сходны между собой. Однако, культура – это, в тоже время, и система знаков, семиотическая модель того или иного общества (этноса). Поэтому единый культурно-хозяйственный тип это еще не общность культуры. Общим является то, что существование многих традиционных культур базируется на определенном способе ведения хозяйства (рыбной ловле, охоте, морском зверобойном промысле, скотоводстве). Однако культуры могут быть разными в плане обычаев, обрядов, традиций, верований.

2. Общая характеристика народов Сибири

Численность коренного населения Сибири до начала русской колонизации составляла около 200 тыс. чел. Северную (тундровую) часть Сибири населяли племена самодийцев, в русских источниках именовавшихся самоедами: ненцы, энцы и нганасаны.

Основным хозяйственным занятием этих племен было оленеводство и охота, а в низовьях Оби, Таза и Енисея – рыбная ловля. Главными объектами промысла были песец, соболь, горностай. Пушнина служила основным товаром при выплате ясака и при торговле. Пушниной также расплачивались в качестве калыма за девушек, которых выбирали себе в жены. Численность сибирских самоедов, включая и племена южных самоедов, достигала около 8 тыс. чел.

Южнее ненцев жили угроязычные племена хантов (остяков) и манси (вогулов). Ханты занимались рыболовством и охотой, в районе Обской губы имели оленьи стада. Основным занятием манси была охота. До прихода русских манси на рр. Туре и Тавде занимались примитивным земледелием, скотоводством, бортничеством. Ареал расселения хантов и манси включал районы Средней и Нижней Оби с притоками, рр. Иртыша, Демьянки и Конды, а также западные и восточные склоны Среднего Урала. Общая численность угроязычных племен Сибири в XVII в. достигала 15-18 тыс. чел.

Восточнее ареала расселения хантов и манси лежали земли южных самодийцев, южных или нарымских селькупов. Долгое время русские называли нарымских селькупов остяками из-за сходства их материальной культуры с хантыйской. Жили селькупы по среднему течению р. Оби и ее притокам. Основным хозяйственным занятием было сезонное рыболовство и охота. Промышляли пушных зверей, лосей, диких оленей, боровую и водоплавающую дичь. До прихода русских южные самодийцы были объединены в военный союз, именовавшийся в русских источниках Пегой Ордой под предводительством князьца Вони.

На востоке от нарымских селькупов обитали племена кетоязычного населения Сибири: кеты (енисейские остяки), арины, котты, ястынцы (4-6 тыс. чел.), расселившиеся по Среднему и Верхнему Енисею. Их основными занятиями были охота и рыболовство. Некоторые группы населения добывали из руды железо, изделия из которого продавали соседям или использовали в хозяйстве.

Верховья Оби и ее притоки, верховья Енисея, Алтай населяли многочисленные и сильно различавшиеся по хозяйственному укладу тюркские племена – предки современных шорцев, алтайцев, хакасов: томские, чулымские и «кузнецкие» татары (около 5–6 тыс. чел.), телеуты (белые калмыки) (около 7–8 тыс. чел.), енисейские киргизы с подчиненными им племенами (8–9 тыс. чел.). Основным занятием большинства этих народностей было кочевое скотоводство. В некоторых местах этой обширной территории было развито мотыжное земледелие и охота. У «кузнецких» татар был развит кузнечный промысел.

Саянское нагорье занимали самодийские и тюркские племена маторов, карагасов, камасинцев, качинцев, кайсотов и др., общей численностью около 2 тыс. чел. Занимались они скотоводством, разведением лошадей, охотой, знали навыки земледелия.

Южнее районов обитания манси, селькупов и кетов были распространены тюркоязычные этнотерриториальные группы – этнические предшественники сибирских татар: барабинцев, теренинцев, иртышских, тобольских, ишимских и тюменских татар. К середине XVI в. значительная часть тюрков Западной Сибири (от Туры на западе до Барабы на востоке) находилась под властью Сибирского ханства. Основным занятием сибирских татар были охота, рыболовство, в Барабинской степи было развито скотоводство. До прихода русских татары уже занимались земледелием. Существовало домашнее производство кож, войлока, холодного оружия, выделка мехов. Татары выступали посредниками в транзитной торговле между Москвой и Средней Азией.

К западу и востоку от Байкала располагались монголоязычные буряты (около 25 тыс. чел.), известные в русских источниках под именем «братов» или «братских людей». Основу их хозяйства составляло кочевое скотоводство. Подсобным занятием было земледелие и собирательство. Достаточно высокое развитие получило железоделательное ремесло.

Значительную территорию от Енисея до Охотского моря, от северной тундры до Приамурья населяли тунгусские племена эвенков и эвенов (около 30 тыс. чел.). Они делились на «оленных» (разводивших оленей), которых было большинство, и «пеших». «Пешие» эвенки и эвены были оседлыми рыболовами и охотились на морского зверя на побережье Охотского моря. Одним из основных занятий обеих групп являлась охота. Главными промысловыми животными были лоси, дикие олени, медведи. Домашние олени использовались эвенками в качестве вьючных и верховых животных.

Долгие столетия народы Сибири жили в небольших поселениях. В каждом отдельном населенном пункте проживал свой род. Жители Сибири дружили между собой, вели совместное хозяйство, часто являлись родственниками друг другу и вели активный образ жизни. Но за счет обширной территории Сибирского края, эти деревни находились далеко друг от друга. Так, например, жители одной деревни вели уже свой образ жизни и говорили на непонятном языке для своих соседей. Со временем, некоторые поселения исчезали, а некоторые, становились больше и активно развивались.

История народонаселения в Сибири.

Первыми коренными жителями Сибири принято считать племена самодийцев. Они населяли северную часть. К их основному занятию можно отнести оленеводство и ловлю рыбы. Южнее обитали племена манси, которые жили за счет охоты. Главным их промыслом была добыча пушнины, которой они расплачивались за своих будущих жен и покупали необходимые для жизни товары.

Верховья Оби населяли тюрские племена. Их основным занятием являлось кочевое скотоводство и кузнечный промысел. Западнее Байкала жили бурята, которые прославились своим железоделательным ремеслом.

Самую большую территорию от Енисея и до Охотского моря населяли тунгусские племена. Среди них было множество охотников, рыболовов, оленеводов, некоторые занимались ремеслом.

Вдоль берега Чукотского моря, расположились эскимосы (около 4 тыс. человек). По сравнению с другими народами того времени, у эскимосов было самое медленное социальное развитие. Орудие труда было сделано из камня либо дерева,. К основным хозяйственным занятием можно отнести собирательство и охоту.

Главным способом выживания первых поселенцев Сибирского края была охота, оленеводство и добыча пушнины, которая являлась валютой того времени.

К концу XVII века самыми развитыми народами Сибири были буряты и якуты. Татары являлись единственным народом, которые до прихода русских, успели организовать государственную власть.

К самым крупным народам до русской колонизации можно отнести следующие народы: ительмены (коренные жители Камчатки), юкагиры (населяли основную территорию тундры), нивхи (жители Сахалина), тувинцы (коренное население Республики Тувы), сибирские татары (располагались на территории Южной Сибири от Урала до Енисея) и селькупы (жители Западной Сибири).

Коренные народы Сибири в современном мире.

Согласно Конституции РФ каждый народ России получил право на национальное самоопределение и идентификацию. С момента распада СССР Россия официально превратилась в многонациональное государство и сохранение культуры малых и исчезающих народностей стало одним из государственных приоритетов. Не обошли вниманием здесь и сибирские коренные народы: некоторые из них получили право на самоуправление в автономных округах, другие же образовали собственные республики в составе новой России. Совсем малочисленные и исчезающие народности пользуются всесторонней поддержкой государства, и усилия многих людей направлены на сохранение их культуры и традиций.

В рамках данного обзора мы дадим краткую характеристику каждому сибирскому народу, численность которого больше либо приближается к 7 тысячам человек. Более мелкие народы сложно охарактеризовать, поэтому мы ограничимся их названием и численностью. Итак, начнем.

1. Якуты - самый многочисленный из сибирских народов. Согласно последних данных, численность якутов составляет 478 100 человек. В современной России якуты одни из немногих народностей, которые имеют собственную республику, причем её площадь сравнима с площадью среднестатистического европейского государства. Республика Якутия (Саха) территориально расположена в Дальневосточном Федеральном Округе, однако этнос «Якуты» всегда считался коренным сибирским народом. Якуты обладают интересной культурой и традициями. Это один из немногих народов Сибири, имеющий собственный эпос.
2. 
   
3. Буряты - это еще один сибирский народ с собственной республикой. Столица Бурятии - город Улан-Уде, расположенный к востоку от озера Байкал. Численность бурятов составляет 461 389 человек. В Сибири широко известна бурятская кухня, по праву считающаяся одной из лучших среди этнических. Достаточно интересна история этого народа, его легенды и традиции. Кстати, Республика Бурятия - это один из основных центров буддизма в России.
4. 
   
5. Тувинцы. Согласно последней переписи населения, 263 934 идентифицировали себя как представители тувинского народа. Республика Тыва - одна из четырех этнических республик Сибирского Федерального Округа. Её столица - город Кызыл с населением в 110 тысяч человек. Общее население республики приближается к 300 тысячам. Здесь также процветает буддизм, а традиции тувинцев говорят еще и о шаманизме.
6. 
   
7. Хакасы - один из коренных народов Сибири численностью в 72 959 человек. Сегодня имеют собственную республику в составе Сибирского Федерального Округа и со столицей в городе Абакан. Этот древний народ издавна жил на землях к западу от Великого Озера (Байкал). Он никогда не был многочисленен, что не помешало ему пронести сквозь века свою самобытность, культуру и традиции.
8. 
   
9. Алтайцы. Место их проживания довольно компактно - это Алтайская горная система. Сегодня алтайцы проживают в двух субъектах Российской Федерации - Республике Алтай и Алтайском Крае. Численность этноса «алтайцы» составляет около 71 тысячи человек, что позволяет говорить о них, как о достаточно крупном народе. Религия - шаманизм и буддизм. Алтайцы имеют собственный эпос и ярко выраженную национальную принадлежность, не позволяющие спутать их с другими сибирскими народами. Этот горный народ обладает многовековой историей и интереснейшими легендами.
10. 
    
11. Ненцы - один из малых сибирских народов, компактно проживающих в районе Кольского полуострова. Его численность в 44 640 человек позволяет отнести его к малым народам, традиции и культура которых охраняется государством. Ненцы - кочевники-оленеводы. Они принадлежат к так называемой самодийской народной группе. За годы XX века численность ненцев выросла примерно вдвое, что говорит об эффективности государственной политики в области сохранения малых народов Севера. Ненцы имеют собственный язык и устный эпос.
12. 
    
13. Эвенки - народ, преимущественно проживающий на территории Республики Саха. Численность этого народа в России составляет 38 396 человек, часть из которых проживает в сопредельных с Якутией областях. Стоит сказать, что это примерно половина от общей численности этноса - примерно столько же эвенков проживает в Китае и Монголии. Эвенки - народ маньчжурской группы, не обладающий собственным языком и эпосом. Родным языком эвенков считается тунгусский. Эвенки - прирожденные охотники и следопыты.
14. 
    
15. Ханты - коренной народ Сибири, относящийся к угорской группе. Большинство хантов проживает на территории Ханты-Мансийского Автономного Округа, находящегося в составе Уральского Федерального Округа России. Общая численность хантов составляет 30 943 человека. На территории Сибирского Федерального округа проживает порядка 35% хантов, причем львиная их доля приходится на Ямало-Ненецкий АО. Традиционные занятия хантов - рыбная ловля, охота и оленеводство. Религия предков - шаманизм, однако в последнее время все больше хантов причисляют себя к православным христианам.
16. 
    
17. Эвены - народ, родственный эвенкам. По одной из версий они представляют собой эвенкийскую группу, которая была отсечена от основного ореола проживания продвигающимися на юг якутами. Долгое время вдали от основного этноса сделало эвенов отдельным народом. На сегодняшний день их численность составляет 21 830 человек. Язык - тунгусский. Места проживания - Камчатка, Магаданская область, Республика Саха.
18. 
    
19. Чукчи - кочевой сибирский народ, который занимается в основном оленеводством и проживает на территории Чукотского Полуострова. Их численность составляет около 16 тысяч человек. Чукчи относятся к монголоидной расе и по мнению многих антропологов являются коренными аборигенами Крайнего Севера. Основная религия - анимизм. Коренные промыслы - охота и оленеводство.
20. 
    
21. Шорцы - тюркоязычный народ, живущий в юговосточной части Западной Сибири, главным образом на юге Кемеровской области (в Таштагольском, Новокузнецком, Междуреченском, Мысковском, Осинниковском и др. районах). Их численность составляет порядка 13 тысяч человек. Основная религия - шаманизм. Шорский эпос представляет научный интерес в первую очередь своей самобытностью и древностью. История народа восходит к VI веку. Сегодня традиции шорцев сохранились лишь в Шерегеше, та как большая часть этноса переехала в города и в значительной степени ассимилировалась.
22. 
    
23. Манси. Этот народ известен русским еще с момента начала основания Сибири. Еще Иван Грозный посылал рать против манси, что говорит о том, что они были достаточно многочисленны и сильны. Самоназвание этого народа - вогулы. У них свой язык, достаточно развитый эпос. На сегодняшний день местом их проживания является территория Ханты-Мансийского АО. Согласно последней переписи населения, 12 269 человек идентифицировали себя как принадлежащие к этносу манси.
24. 
    
25. Нанайцы - малочисленный народ, проживающий по берегам реки Амур на Дальнем Востоке России. Относящиеся к байкальскому этнотипу, нанайцы по праву считаются одним из древнейших коренных народов Сибири и Дальнего Востока. На сегодняшний день численность нанайцев в России составляет 12 160 человек. У нанайцев есть собственный язык, корнями уходящий в тунгусский. Письменность существует только у российских нанайцев и основана на кириллическом алфавите.
26. 
    
27. Коряки - коренной народ Камчатского края. Различают береговых и тундровых коряков. Коряки в основном оленеводы и рыболовы. Религия этого этноса - шаманизм. Численность - 8 743 человека.
28. 
    
29. Долганы - народность, проживающая в долгано-ненецком муниципальном районе Красноярского Края. Численность - 7 885 человек.
30. 
    
31. Сибирские татары - пожалуй самый известный, однако сегодня немногочисленный сибирский народ. Согласно последней переписи населения в качестве сибирских татар самоидентифицировались 6 779 человек. Однако ученые говорят о том, что на самом деле их численность намного больше - по некоторым оценкам до 100 000 человек.
32. 
    
33. Сойоты - коренной народ Сибири, являющийся потомком саянских самоедов. Компактно проживает на территории современной Бурятии. Численность сойотов составляет 5 579 человек.
34. 
    
35. Нивхи - коренной народ острова Сахалин. Сейчас проживают и на континентальной части в устье реки Амур. На 2010 год численность нивхов - 5 162 человека.
36. 
    
37. Селькупы проживают в северных частях Тюменской, Томской областей и на территории Красноярского Края. Численность этого этноса составляет около 4 тысяч человек.
38. 
    
39. Ительмены - это еще один коренной народ полуострова Камчатка. Сегодня практически все представители этноса проживают на западе Камчатки и в Магаданской Области. Численность ительменов составляет 3 180 человек.
40. 
    
41. Телеуты - тюркоязычный малый сибирский народ, проживающий на юге Кемеровской Области. Этнос очень тесно связан с алтайцами. Его численность приближается к 2 с половиной тысячам.
42. 
    
43. Среди иных малочисленных народов Сибири часто выделяют такие этносы как «кеты», «чуванцы», «нганасаны», «тофалгары», «орочи», «негидальцы», «алеуты», «чулымцы», «ороки», «тазы», «энцы», «алюторцы» и «кереки» . Стоит сказать, что численность каждого из них составляет менее 1 тысячи человек, так что их культура и традиции уже практически не сохранились.

Издревле на территории Сибири проживали многочисленные народы. Их называли по-разному: скифы, сарматы, серы, исседоны, самарики, русы, русины и т.д. Из-за катаклизмов, изменения климата и по другим причинам, многие переселились, смешались с другими расами или погибли.

Те же, кто выжил в этих суровых условиях и дошел до наших дней, учёные представляют нам, как коренных жителей - но это в основном монголоиды и тюрки, а славянские народы появились в Сибири как бы после Ермака. Но так ли это на самом деле?

Самое известное определение названий древних народов, это арии и скифы, их артефакты, захоронения в курганах, не оставляют сомнений в том, что они европеоиды. Но наука делит нас на два лагеря, те артефакты, что найдены в Европе от скифов и ариев, причисляют к европейским народам, а что за пределами Европы к тюркам и монголоидам. Но новая наука генетика, расставила точки над "и", хотя и там имеются попытки подтасовок. Давайте посмотрим на славянские и другие народы, издревле заселявшие огромные просторы Сибири, которые дошли до наших времён.

Многие не могут понять, кто же такие остяки? Вот разрозненные понятия с разных источников.

Остяки - старое название обских угров - хантов и манси. Происходит от самоназвания Ас-ях - "человек с Большой реки". Ас-я - так называли угры реку Обь. Самоедами называли самодийские племена - например, ненцев. Остяко-самоеды - селькупы.

А что нам говорит "Вики": "Остяки - устаревшее название народов, проживающих в Сибири: хантов, кетов (также енисейские остяки), югров (также сымские остяки), селькупов (также остяки-самоеды)".

А вот что говорит нам об остяках Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона:

"Остяки угро-финское племя, живущее по Оби, Иртышу и их притокам (Конде, Васюгану и др.), в Тобольской губернии и в Нарымском округе губернии. Разделяется на три группы: северных - в Березовском округе, восточных - в Сургутском, в Нарымском (по реке Васюган) и юго-западных или иртышских - в северной части Тобольского округа, по берегам Оби, Иртыша, Конды и т. д. Название Остяк придается также так называемым енисейским, живущим в Томской губернии, на левом берегу Енисея и верхней Кети. Но этот немногочисленный, вымирающий народец не имеет ничего общего с настоящими остяками и должен считаться родственным коттам, койбалам и другим южно-самоедским, ныне отатарившимся народностям"...

А вот что говорит древняя летопись: "Пегая же Орда, Остяки и Самоядь закона не имеют, но идолам поклоняются и жертву приносят яко Богу" ... Отсюда возникает вопрос, а что же это за Пегая Орда и её некоторые представители Остяки и Самоядь с гаплогруппой N, сегодня они известны как финно-угры.

Если вспомнить, то вооруженные силы Великой Русской Средневековой Империи делились на Орды. Наиболее знаменитые из них Золотая Орда - Великая Русь, Белая Орда - Белоруссия и Синяя Орда - Малороссия (современная Украина). Эти три основные старые русские Орды дошли до наших времён и узнаваемы. Запомним цвета: красный, белый и синий. Синяя Орда предавала нас не раз, много раз была под гнётом завоевателей из западных стран, поэтому столица из Киевской Руси окончательно переместилась в Москву.

Но была ещё одна Орда, в Сибири и называлась она Пегой Ордой, её родной цвет - зелёный. Пегая Орда Сибири была многонациональна, одни из её племён - тюрки, дали цвет знамени многим мусульманским странам. Упоминание о ней мы находим, например, в "Словаре русского языка XI-XVII веков", из которого видно, что Пегая Орда существовала в Сибири, до границ Китая еще и в XVII веке: "Чертеж... Московскому государству... от реки Оби вверх по Оби Обдорскую и Югорскую и Сибирскую землю до Нарыма, до Пегие Орды" (790), с. 64.

Пегая Орда в Сибири замалчивается или данные о ней искажаются, в свидетельствах о прошлом этой Орды, её многие воинские отряды несли службу в Руси-Орде. Эти некоторые племена фигурируют под названиями МАДЬЯРы, МАДЖАРы, МОГОЛы, МОНГОЛы, УГРы, БАШКИРы, ЯСы, ЯЗЫГи, ВЕНГРы, ХУНы, КУНы, ГУННы, ПЕЧЕНЕГи. Например, было среди них и такое воинское племя, у которого на знамени была изображена собака, для них это было культовое животное. От того в Европе их называли псоглавцы, от песьей головы. Последний раз так называли Чешских казаков "ходов", т.е. пеших воинов. Ходы-казаки жили вдоль границы Чехии и Баварии. Они сохраняли типичный казачий уклад жизни, по крайней мере, до середины семнадцатого века. В последний раз казаки-псоглавцы несли свою воинскую службу в 1620 году, когда Чехия утратила национальную независимость. Но не надо их путать с песьеголовыми - в средние века это были редкие дикие люди, предположительно неандертальцы.

Все эти выше перечисленные народы, в прошлом скифы, сарматы, арии... Это в Пегой Орде Сибири, разрозненные войска Разина, а потом и Пугачёва, набирали пополнение в свои ряды и ушли в Китай, где соединились с манжурами, что свидетельствует о том, что манжуры были своими для Волжских, Яицких и Сибирских казаков, а также для калмыков. Кстати, калмыки, жившие в Донской области в России до 1917 года, состояли в звании казаков.

По своей культуре, религии, образу жизни и внешнему виду члены пегих орд кардинально отличались от народов Центральной Европы. Поэтому их появление в регионе современники восприняли как яркое событие и отразили его в своих свидетельствах. Мужчины пегих орд были в основном носителями гаплогруппы R1a1. Поэтому их потомки не выделяются среди современных европейцев и венгров. Среди последних по одним данным 60% (выборка 45 человек) носителей гаплогруппы R1a1 (Semino, 2000, The genetic), по другим (выборка 113 человек) - 20,4 % (Tambets, 2004).

В 15 веке потомки пегих орд Венгрии приняли участие в балканских войнах и завоевании турками Византии. Скорее всего, слово ТУРКи было одним из их названий. Часть уже венгерских участников этих войн осталась на Балканах и в Анатолии. После обособления из Руси-Орды Аттоманской империи, территория Среднедунайской равнины оказалась в ее составе. После поражения в 1683 году турецкой армии около Вены, начался постепенный переход территории равнины под власть Вены. Часть выходцев из племён Пегой Орды сохранили свои цвета на флагах теперь уже разных стран, вот некоторые из них.

Значительная часть русского народа заражены многовековой тюркофобией, привнесенной из Византии греческими миссионерами, которые исподволь навязывали русским свой реваншизм за её потерю. Поэтому русскому человеку, вместо того, чтобы признать часть своих тюркских корней, милее считать всех скифов и сарматов славянами, отделяя их из тюрок, а фактически и от себя тоже. Влияние византийского реваншизма на ход русской истории и русского духа другая большая тема, кстати тема неисследованная, но что об этом говорит нам генетика.

Взглянем на ископаемые гаплотипы скифов гаплогруппы R1a (3800-3400 лет назад):

13 25 16 11 11 14 10 14 11 32 15 14 20 12 16 11 23 (скифы, андроновская культура).

В той же работе провели раскопки с датировкой 2800-1900 лет назад, в захоронениях тагарской культуры, на той же территории, и обнаружили опять только гаплотипы группы R1a. Хотя прошли тысяча - полторы тысячи лет, гаплотипы остались почти такими же:

13 24/25 16 11 11 14 10 13/14 11 31 15 14 20 12/13 16 11 23 (тагарцы, R1a).

Есть пара-тройка вариантов мутаций, аллели (так называются эти числа) начали чуть расходиться, но и то не у всех. Двойные величины - это варианты разных гаплотипов из раскопок, или неопределенности в идентификации. Так что действительно гаплотипы очень похожи, несмотря на довольно большую временную дистанцию, 1000-1500 лет. В этом надежность гаплотипов - во времени меняются незначительно. Уж если изменились по нескольким маркерам - значит, прошли тысячелетия. Еще здесь важно то, что и через тысячу с лишним лет в тех же местах продолжают жить скифы, того же рода, R1a. Прошли десятки поколений, а скифы на Алтае имеют те же ДНК-генеалогические линии. Время: I тыс. до н.э. - начало I тыс. н.э., "официальные» скифские времена". А вот:

13/14 25 16 11 11 14 10 12/13 Х 30 14/15 14 19 13 15/16 11 23 (Германия, R1a, 4600 лет).

Они оказались очень похожими на гаплотип общего предка гаплогруппы R1a у этнических русских, то есть восточных славян, к которому сходятся современные гаплотипы:

13 25 16 11 11 14 10 13 11 30 15 14 20 12 16 11 23 (этнические русские R1a).

Только две аллели (так называются эти числа) у ископаемых гаплотипов отличаются от гаплотипов этнических русских, и они выделены жирным шрифтом.

Две мутации между гаплотипами означают, что общий предок "пра-славянского" и "пра-немецкого" гаплотипов жил примерно за 575 лет до них, то есть около 5000 лет назад. Это определяется довольно просто - константа скорости мутации для приведенных гаплотипов равна 0.044 мутации на гаплотип на условное поколение в 25 лет. Поэтому получаем, что их общий предок жил за 2/2/0.044 = 23 поколения, то есть за 23х25 = 575 лет до них. Это помещает их общего предка на (4600+4800+575)/2 = 5000 лет назад, что согласуется (в пределах погрешности расчетов) с"возрастом" общего предка рода R1a на Русской равнине, определенным независимым путем.

Смотрим выше на гаплотип из Германии и на гаплотипы восточных славян, для сравнения с гаплотипами скифов из Минусинской котловины:

13 25 16 11 11 14 10 14 11 32 15 14 20 12 16 11 23 (скифы, R1a)

Разница гаплотипа скифов с гаплотипом общего предка славян - только в паре 14-32 у ископаемых гаплотипов (отмечено) и 13-30 у предков русских славян.

Иначе говоря, восточные славяне и скифы Минусинской котловины - это не только один род, R1a, но и прямое и довольно близкое родство на уровне гаплотипов.

Ниже - примеры современных гаплотипов их прямых потомков:

13 25 15 11 11 14 12 12 10 14 11 32 - Индия
13 25 15 10 11 14 12 13 10 14 11 32 - Иран
13 25 16 11 11 13 12 12 11 14 11 32 - ОАЭ
13 24 15 10 11 14 12 12 10 14 11 32 - Саудовская Аравия
13 25 16 11 11 14 Х Х 10 14 11 32 - Ископаемый гаплотип скифов, 3800-3400 лет.

А у киргизов этот гаплотип является предковым для всей киргизской популяции гаплогруппы R1a-L342.2:
13 25 16 11 11 14 12 12 10 14 11 32 - 15 9 11 11 11 23 14 21 31 12 15 15 16 с общим предком, который жил 2100, плюс-минус 250 лет назад. "Классические" времена скифов, конец прошлой эры. Получается, что киргизы гаплогруппы R1a (которой у них много) - прямые потомки древних скифов.

Вот и приходим к выводу, что в отношении происхождения родов и племен, гаплогрупп и субкладов в ДНК-генеалогии, понятия ариев, скифов, восточных славян в ряде контекстов взаимосвязаны и взаимозаменяемы. Мы просто относим их к разным временным периодам, и порой к разным территориям. Это именно мы относим, для упрощения рассмотрения, а скорее, на основе устоявшихся традиций исторической науки. Ясно, что киргизы - не славяне, как не славяне и арабы. Но все они - потомки арийских общих предков. Это ветви одного дерева, славяне и скифы - потомки одних и тех же общих предков, ариев, носителей гаплогруппы R1a.

Ниже представлена таблица частоты ключевых гаплогрупп Y-хромосомы народов Евразии (Tambets, 2004)

Продолжим.

Удивительно, что в русской картографии и исторической науке название страны или местности на территории Сибири - Лукомория, не было известно. Следовательно, западные картографы пользовались более ранними, задолго до Ермака, сведениями о Лукомории.

На карте 1683г Дж. Кантелли, южнее Лукомории (Lucomoria), сделана надпись Самарики (Samaricgui, или Samariegui). Кто или что такое самарики, выяснила недавно Томский доктор исторических наук, Галина Ивановна Пелих (1922 - 1999). Она опубликовала обстоятельную статью о первых русских поселенцах, которых звали самары и которые, по преданиям, пришли в Сибирь с реки Самара, впадающей слева в Днепр. Но так ли было это на самом деле? Галина Пелих стала заниматься этим вопросом и предположила, что уход самаров в смутные ХIII-ХIV века из-за Дона в Сибирь может быть был вызван тем, что там начались "страшенные войны". Наверное, поэтому прижилось в Сибири название этих людей как челдонов-чалдонов (человек с Дона). Но Дон на старорусском означает реку и где бы не протекали реки, они в обиходе назывались Дон (вода). Отсюда: до дна, днище, судно и т.д. Наряду с обобщённым названием, рекам давали имя.

При исследовании этих названий на картах мира, как известных, так и неизвестных авторов из коллекции графа Воронцова, на них локализация Грустины менее определенная и изменяется вдоль Оби от озера Зайсана до устья Иртыша. Кроме Грустины на всех этих картах указан город Cambalech (Ханбалык), располагавшийся в верховьях Оби и Серпонов, меняющий свою локализацию от верховьев Кети до верховьев Полуя.

Коренное население Сибири четко различало послеермаковских переселенцев, считавшихся колонизаторами, и местных русских, как живших здесь, так и пришедших "за Камень" (Уральские горы) много раньше своих соотечественников, не похожих на европейских собратьев ни диалектом, ни менталитетом.

После Ермака русские переселенцы, встретив в Сибири своих единокровцев, называли их чалдонами и кержаками. Различались между собой так: кержаки - это староверы, сбежавшие в Сибирь от религиозных притеснений, чалдоны - это старожилы Сибири, проживающие здесь испокон веку, смешавшиеся с переселенцами с Дона, Днепра и Самары, которые так же вынуждены были покинуть свои родные места из-за религиозных войн, связанных с христианизацией Руси. Поэтому чалдонами в Сибири принято называть старожилов и потомков первых русских поселенцев, отличающих себя от сибирских казаков и коренных жителей.

Галина Ивановна Пелих долгое время успешно работала в городе Томске, это был замечательный ученый-этнограф, профессор кафедры археологии и истории краеведения Томского университета. Специализировалась она на изучении быта, языка, истории и культуры селькупов, малочисленного народа Севера.

С давних пор этот народ самодийской языковой группы живет двумя изолированными анклавами. Одна часть - в верховьях реки Таз и в приполярном Енисее, а другая - в среднем течении Оби, а точнее в Томской области.
За свою научную жизнь Галина Ивановна исколесила многие глухие места Западной Сибири. Среди ее респондентов и случайных знакомых в ходе экспедиций попадались и русские старожилы чалдоны.

Встречались ей и такие, которые никакого отношения к народам, бежавшим в Сибирь из-за религиозных притеснений, не имели. Также не имели они никакого отношения к чердынцам, мезенцам и устюжанам и др.
Но что же это за народ такой, чалдоны?

Галина Ивановна в своих научных экспедициях, попутно записывала рассказы, предания и легенды чалдонских старожилов. Незадолго до смерти она, наконец, выкроила время, чтобы отвлечься от селькупской тематики и обратить внимание на скопившиеся за десятки лет материалы по чалдонам. Она писала: "Мне приходилось неоднократно на протяжении 30 лет (начиная с 40-х годов) бывать в различных поселках Среднего Приобья, собирая материал по этнографии Нарымских селькупов. Русское население тех мест меня мало интересовало. Сейчас при просмотре экспедиционных материалов прошлых лет, обнаружились многочисленные упоминания о неких Каяловых и ряд рассказов, записанных с их слов, как о селькупах, так и о самих сибирских старожилах Каяловых и о их далекой прародине на реке Каяле".

На специалистов, изучающих историю Сибири, её статья "Обские Каяловы о реке Каяле" произвела эффект разорвавшейся бомбы. Правда большинство ученых так и не выразили свою оценку этому мощному по своей значимости, но небольшому по объему, материалу. Может они его так и не читали, а может, не захотели читать. Хотя не все. Профессор Томского и Алтайского государственных университетов Алексей Михайлович Малолетко, сделал многое для популяризации открытий Галины Ивановны, а также смог предложить свое видение на историю происхождения чалдонов. Его статья "Первая русская колония в Сибири" нашла большой отклик у читателей. Задолго до указанных авторов, Михаил Федорович Розен, алтайский ученый и краевед, обращал внимание на сообщения многих доермаковских источников о привычных для Европейской России старинных географических названиях, распространенных в Сибири: "Лукоморье", "Самары", "Грустина" и т.д.

Итак, что собой представляет этот народ? Чалдоны на протяжении сотен веков жили в Сибири замкнутыми общинами, сумев сохранить русский язык в оригинальном исполнении, что позволяет твердо их идентифицировать как народ русского происхождения. Множество устаревших форм звучания русских слов, выпавшие из нашего языка термины, оригинальные обороты и многое другое, даже при беглом ознакомлении с образцами речи чалдонов, позволяют сделать лингвистам определенный вывод о давнем отделении представителей данного народа от основного русскоязычного массива.

Столыпинская реформа и события советского периода, полностью разрушили привычный уклад чалдонских деревень. В настоящее время таких населенных пунктов на территории Сибири практически не осталось. Некоторая часть переселенцев, примкнувших к Сибирским старожилам, сохранили предания о своём прошлом. Галине Ивановне выпала счастливая возможность записать легенды и рассказы некоторой части чалдонов, сохранивших устойчивую устную традицию собственной истории.

По их рассказам, чалдоны пришли в Сибирь за 10-15 поколений до Ермака, т.е. не позднее XIII века. Рассказчики передали Галине Пелих устную информацию всего лишь о нескольких семьях (родах), сославшись при этом, что пришли они в Сибирь в места, давно уже освоенные другими семьями чалдонов. До этого они жили в черноморских степях в междуречье Дона и Днепра. Там их называли "самарами" и обзывали "паджо".

По словам Каяловых, на их старой родине вокруг них жили такие же, как они, русские люди, называвшие себя "самарами": "Голимо было там самарских!" Сами Каяловы жили на притоке реки Самары, впадающей в Днепр. Название она имела - Каяла. Свою фамилию они вели от имени этой реки. Название её в этом виде до настоящего времени не сохранилось.

Чалдоны были в основном язычниками, только некоторая часть из них, будучи переселенцами, в стародавние времена подверглась христианизации. Но за отсутствием связи с религиозными центрами их христианская вера выродилась, создав некий упрощенный симбиоз язычества с элементами христианства.

Официальная церковь не могла этого допустить, считая их язычниками и вероотступниками и поэтому слово «чалдон» в устах казаков и других сибирских новопоселенцев стало намеренно носить издевательский, уничижительный характер: недалекий, упрямый, недоразвитый.

Данные факторы повлияли не только на негативное отношение к чалдонам, но и на замалчивание их заслуг в освоении Сибири. Ни одна летопись, ни один документ Московского царства, прямо о раннем чалдонском населении Сибири не говорят, так же, как и о других русских народах и о казачестве Сибири, еще до Ермаковских времен. Кое-какие сведения о чалдонах и самарах есть у Семёна Ульяновича Ремезова в его "Истории Сибири" и в некоторых других русских документах XVI-XVII веков.

На карте нидерландского картографа Абрахама Ортелиуса, изданной за одиннадцать лет до похода Ермака, в Среднем Приобье было показано поселение Цинголо (чалдоны).

Галина Пелих отмечала, что некоторая часть чалдонов делит себя на две группы. Те, что пришли с Дона называли себя чалдонами. А те, что пришли "из-за Дона" - самарами. Обе группы высмеивают друг друга за манеру говорить, привычки и т.д. Но среди пришлых чалдонов, были и коренные жители, те, к которым примкнули переселенцы. Этих коренных, до этого не имевших названия, в ещё более древние времена называли синдонами, исседонами, они же серы с локализацией проживания в стране Серика (Сибирь) - прямые предки сербов.

Если вспомнить, в скифские времена на территории нынешней Сибири жили, как учёные их называют - андроновцы. Часть их переселилась на территорию нынешней Индии и именно там сохранился их язык, называемый санскрит, а по сути это и есть древнерусский язык. Но как бы их не называли, это и есть, те древние прарусские народы, малой частью дошедшие до наших времён. Это показательный пример одинаковой языковой группы, когда наши предки заселяли Индию (Дравидию), древнерусский и санскрит Вам будет понятен без перевода. Еще показателен пример переселения народов и обмена культур, когда некоторая часть праславянских народов из Индии переселилась обратно, минуя территорию Средней Азии, пройдя Каспий, перейдя Волгу, они поселились на территории Кубани, это были синды. После они составили основу азовского казачьего войска. Примерно в XIII веке, часть из них ушла в устье Днепра, где стали называться запорожскими казаками. Но праславянские народы Сибири совершившие длительный переход в Индию, а потом на Кубань, долгое время среди остальных казаков России назывались тартарами, а потом татарами.

Продолжение

В составе основных этнографических ре­гионов Советского Союза многими историко-культурными особенностями выделяется Си­бирь- обширная географическая область от Урала до Тихого океана, в пределах которой с глубокой древности формировались свое­образные этнолингвистические общности и хозяйственно-культурные типы коренного на­селения. Историко-этнографическое изучение Сибири имеет большое научное значение не только для установления региональных этно­культурных особенностей населяющих ее на­родов, но и в более широком общеэтногра­фическом аспекте, позволяющем выяснить целый ряд «глобальных» вопросов возникно­вения и развития различных социально-куль­турных явлений на определенных стадиях все­мирно-исторического процесса. Не меньшее значение для современности имеет этногра­фическое изучение конкретной действитель­ности, образа жизни населения Сибири на­ших дней, так как оно раскрывает яркую кар­тину глубоких социалистических преобразова­ний в социально-экономическом строе и куль­турно-бытовом укладе всех (даже самых ма­лых) этнических общностей сибирского ре­гиона.

Этногенез и этническая история. Среди важнейших вопросов исторической этногра­фии Сибири видное место занимает пробле­ма многовековых этнокультурных контактов и взаимодействий ее коренных народов друг с другом и с народами соседних историко-культурных областей Восточной Европы, Ка­захстана и Средней Азии, Центральной Азии и Дальнего Востока. Эти этнокультурные взаи­модействия оказались усиленными и обога­щенными на более высоком уровне вслед­ствие включения многочисленных этносов Си­бири в состав Российского централизованно­го государства, а также начавшегося с 17 в. формирования местных («сибирских») очагов пришлого русского населения. Еще до Октябрьской революции Сибирь по преобла­дающей массе населения и по важнейшим экономическим связям была настоящей «рус­ской стороной» - органической составной частью аграрно-индустриальной России. Ко­ренное нерусское население, сохранившее свои этнические территории, родные языки и традиционные культурно-бытовые особеннос­ти, было повсеместно вовлечено в тесные хо­зяйственно-экономические связи с русскими соседями.

Всесоюзные переписи населения начиная с 1926 г. регистрируют быстрое возрастание общей численности жителей Сибири, которая ныне превышает 25 млн. человек. Согласно данным на 1979 г., среди старожилов преоб­ладают русские, прочно освоившие не только южную лесную и лесостепную часть Сибири, но и многие удаленные места северной и се­веро-восточной Сибири и Дальнего Востока. Русский демографический компонент числен­но преобладает среди населения всех про­мышленных новостроек и на транспорте, столь важном для экономического и куль­турного подъема глубинных районов Сибири.

Коренное население Сибири численно так­же возрастает, составляя в настоящее время несколько более 1 млн. человек. В этнолинг­вистическом отношении это население весьма дробно и распределяется по многим отдель­ным народам и группам различной численно­сти. Наиболее крупные коренные народы Си­бири - буряты (353 тыс.), якуты (328 тыс.) и тувинцы (166 тыс.). Средней численности на­роды - западносибирские татары (до 100 тыс.), хакасы (71 тыс.), алтайцы (60 тыс.). Остальные народы (их насчитывается до 24) по причине их малочисленности и сходных особенностей промыслового быта отнесены к группе «малых народов Севера» (общая чис­ленность 150 тыс. человек). Среди них выде­ляются ненцы (около 29 тыс.), звенки (28 тыс.), ханты (21 тыс.), заметные по числен­ности и сохранению традиционного уклада чукчи (14 тыс.), эвены (12 тыс.), нанайцы (10 тыс.), манси (7,7 тыс.), коряки (7,9 тыс.). Остальные народы севера Сибири совсем не большие (например, алеуты, энцы, ороки - численностью по нескольку сот человек), но этнографически они представляют значитель­ный интерес.

Современные исследования отмечают боль­шое своеобразие языковой ситуации в среде коренного населения Сибири. Ведущей тен­денцией является, наряду со свободным раз­витием родной речи и письменности, все боль­шее распространение двуязычия (знание на­ряду с родным языком русского или языка какой-либо соседней народности) и расшире­ние функций русского языка во всех сферах общественной жизни. У большинства народов Севера с 1926 г. значительно сократилось чис­ло лиц, признающих родным язык своей на­циональности, и увеличилась доля лиц, при­знающих родным русский язык (например, среди манси, селькупов, нивхов, орочей - до 50%). Эти явления свидетельствуют как о вы­сокой престижности русского языка, так и о его выдающейся роли в общем подъеме культурного уровня коренного населения. Од­нако ни один из существовавших до револю­ции самобытных языков Сибири не исчез, бу­дучи поглощенным иноэтническим окружени­ем. Это дает основание классифицировать на­роды Сибири прежде всего по этнолингвис­тическому признаку, имеющему большое зна­чение для раскрытия прошлой «бесписьмен­ной» истории этих народов.

Народы Сибири принадлежат к различным языковым семьям и группам. По численности говорящих на родственных языках на первом месте стоят народы алтайской языковой семьи, по крайней мере от рубежа нашей эры начавшей распространяться с Саяно-Ал-тая и Прибайкалья в глубинные районы За­падной и Восточной Сибири.

Алтайская языковая семья в пределах Си­бири делится на три ветви: тюркскую, мон­гольскую и тунгусскую. Первая ветвь - тюрк­ская- очень обширна. В Сибири к ней при­надлежат: алтае-саянские народы - алтайцы, тувинцы, хакасы, шорцы, чулымцы, карагасы, или тофалары; западносибирские (тобольские, тарские, барабинские, томские и др.) татары; на Крайнем Севере-якуты и долганы (по­следние живут на востоке Таймыра, в бассей­не р. Хатанги). К монгольским по языку наро­дам в Сибири принадлежат только буряты, расселенные группами в западном и восточ­ном Прибайкалье.

В тунгусскую ветвь алтайских народов вхо­дят эвенки («тунгусы»), обитающие рассеянны­ми группами на обширной территории от пра­вых притоков Верхней Оби до Охотского по­бережья и от Прибайкалья до Ледовитого океана; эвены (ламуты), расселенные в ряде районов северной Якутии, на Охотском побе­режье и Камчатке; также ряд небольших на­родностей Нижнего Амура - нанайцы (голь­ды), ульчи, или ольчи, негидальцы; Уссурий­ского края - орочи и удэ (удэгейцы); Саха­лина - ороки.

В Западной Сибири с отдаленных времен формировались этнические общности ураль­ской языковой семьи. Это были угроязычные и самоедоязычные племена лесостепной и та­ежной полосы от Урала до Верхнего Приобья. В настоящее время в Обь-Иртышском бассей­не обитают угорские народы - ханты и ман­си. К самодийским (самоедоязычным) принад­лежат селькупы на Средней Оби, энцы в ни­зовьях Енисея, нганасаны, или тавгийцы, на Таймыре, ненцы, населяющие лесотундру и тундру Евразии от Таймыра до Белого моря. Некогда небольшие самодийские народности обитали и в Южной Сибири, на Алтае-Саян-ском нагорье, но остатки их - карагасы, кой-балы, камасинцы и др. - были тюркизированы в 18 -19 вв.

Целый ряд народов Сибири по установив­шейся научной традиции называют «палео­азиатами», предполагая в них потомков древ­нейших обитателей азиатской части СССР. Вопрос этот очень сложный, так как даже приблизительно не известно, где и в какую археологическую эпоху первоначально фор­мировались те или иные «палеоазиатские» эт­нические общности. Во всяком случае, уче­ным ясно то, что, видимо, никогда не суще­ствовало единой «палеоазиатской» этнолинг­вистической семьи, ибо условно причисляе­мые к ней нынешние языки весьма различны в лингвогенетическом отношении.

Только три «палеоазиатских» народа - чук­чи, коряки и, вероятно, ительмены - составляют генетическое языковое единство, груп­пу чукотско-камчатских языков. Остальные «палеоазиатские» языки стоят особняком друг от друга, да и с другими языковыми общно­стями Сибири им трудно подыскать какие-ли­бо прямые генетические соответствия. Это языки небольших народностей - кетов на Среднем Енисее, колымских юкагиров с при­мыкающими к ним чуванцами, нивхов (гиля­ков) в низовьях Амура и на Северном Саха­лине. Столь же условно причисление к «па­леоазиатским» своеобразных, но генетически родственных друг другу языков советских эс­кимосов на Чукотке и о-ве Врангеля и алеу­тов на Командорских островах. Современная наука располагает некоторыми данными отно­сительно того, что «палеоазиатским» эскимос­скому и чукотско-камчатским языкам на Край­нем Северо-Востоке Азии в отдаленные вре­мена предшествовали какие-то иные языки (соответственно этнические группировки), ко­торые и могут считаться, по-видимому, древ­нейшими «палеосибирскими».

О том, что в глубинных этногенетических основаниях многих народов Сибири залегают очень древние «аборигенные пласты», свиде­тельствуют данные антропологии. В самом де­ле, все коренные народы Восточной Сибири и Дальнего Востока монголоидны по основ­ным особенностям их антропологических ти­пов. Монголоидами, видимо, были и древние обитатели верхнепалеолитических стоянок это­го региона (яркий пример: костные останки архаического монголоида на Афонтовой горе в Красноярске). Монголоидный тип населения Сибири генетически мог зародиться только в Центральной Азии. Археологи доказывают, что палеолитическая культура Сибири разви­валась в том же направлении и в сходных формах, что и палеолит Монголии. Исходя из этого, археологи полагают, что именно эпоха верхнего палеолита с его высокоразвитой охотничьей культурой была наиболее подхо­дящим историческим временем для широкого заселения Сибири и Дальнего Востока «ази­атским» - монголоидного облика - древним человеком.

Монголоидные типы древнего «байкальско­го» происхождения хорошо представлены сре­ди современных тунгусоязычных групп насе­ления от Енисея до Охотского побережья, также у колымских юкагиров, отдаленные предки которых, возможно, предшествовали эвенкам и эвенам на значительном простран­стве Восточной Сибири. Северовосточные «па­леоазиаты»- эскимосы, чукчи и коряки - принадлежат к особо выделенной арктической монголоидной расе второго порядка, генети­чески связанной с каким-то очень древним на­селением материковой и приморской части Северо-Восточной Азии. Не менее древен специфический амуро-сахалинский физический тип нивхов (гиляков), который сложился в ре­зультате этногенетического взаимодействия североазиатских и тихоокеанских антрополо­гических популяций.

Среди значительной части алтаеязычного населения Сибири - алтайцев, тувинцев, яку­тов, бурят и др. - распространен наиболее монголоидный центрально-азиатский тип, представляющий собой сложное расово-гене-тическое образование, истоки которого восхо­дят к смешавшимся друг с другом монголо­идным группам разного времени (от глубо­кой древности до.позднего средневековья).

У коренных народов к западу от Енисея наблюдается заметное ослабление монголо­идных признаков; здесь преобладает ураль­ская раса во многих ее разновидностях, воз­никшая в целом как следствие давнего и не­однократного смешения монголоидных и ев­ропеоидных групп. Разные варианты этой ра­сы представлены среди хантов, манси, сель­купов ненцев, западносибирских татар, северных алтайцев и шорцев.

Лингвистическая и антропологическая клас­сификация народов Сибири помогает понять многие, до конца еще не выясненные вопро­сы их этнической истории. Но советская этно­графия стремится разработать и собственный историко-культурный метод типологии устой­чивых и преемственных форм целостного об­раза жизни этих народов, исходя из свойст­венных им исторически особенных способов этнокультурной деятельности, лежащих в ос­новании традиционных этнических культур.

Историко-культурный метод этнографии, ретроспективно обращенный и к наиболее отделенным временам истории Сибири, позволяет установить целый ряд региональных историко-культурных процессов, протекавших вполне самостоятельно и во взаимодействии
друг с другом в конкретных условиях однородной и дифференцированной природохозяйственной среды, а также под влиянием инокультурных регионов Евразии. Следствием этих процессов, с одной стороны, было возникновение и развитие традиционно устойчивых хозяйственно-культурных типов: 1. пеших охотников и рыболовов таежной зоны;
2) охотников на дикого оленя в Субарктике; 3} оседлых рыболовов в низовьях больших
рек (Оби, Амура, а также на Камчатке) 4. таежных охотников-оленеводов Восточной Си-
бири; 5. оленеводов тундры от Северного Урала до Чукотки; 6. охотников за морским
зверем на Тихоокеанском побережье и островах; 7. скотоводов и охотников Алтая и Саян;
8. скотоводов и земледельцев Южной и Западной Сибири, Прибайкалья и др. С другой
стороны, историческим следствием тех же процессов, развивавшихся в системе более широкого межплеменного обмена продуктами и способами предметно-культурной деятельности, явилось формирование пяти больших историко-этнографических областей: западно-сибирской с южным, примерно до широты Тобольска и устья Чулыма на Верхней Оби, и северным, таежным, и субарктическим, регионами); алтае-саянской (горнотаежной и
лесостепной смешанной зоны); восточносибирской (с внутренней дифференциацией про-
мысловых и сельскохозяйственных типов тундры, тайги и лесостепи); амурской (или амуро-
сахалинской) и северовосточной (чукотскокамчатской).

Выделенные хозяйственно-культурные ти­пы и региональные историко-этнографические области характеризуют собой историко-этно-графическое многообразие Сибири. Но совре­менная наука требует ответа и на более слож­ные вопросы зарождения и этнической исто­рии коренных сибирских народов. Достаточно хорошо эта история известна со времени по­явления множества русских документов о Си­бири, т. е. с 17 в. Более древние периоды этой истории реконструируются в основном по данным археологии, лингвистики и антро­пологии.

Правда, весь накопленный археологический материал древнейших времен (в основном ин­тервале от 30-20 до 10-8 тыс. лет назад) отвечает скорее на вопрос о специфике хо­зяйственного освоения Сибири первобытным человеком, нежели на вопрос о предполагае­мой этнической принадлежности различных групп первопоселенцев в степи, тайге и тунд­ре Сибири и Дальнего Востока. Антропологи к этому добавляют лишь то, что процессы формирования и эволюции антропологических типов значительной части сибирских абориге­нов происходили на базе «генетического ма­териала» верхнепалеолитического или ранне-неолитического местного населения.

Большинство исследователей сходится на том, что наиболее реальны поиски истоков эт­ногенеза и этнических культур палеоазиатских, уральских и алтайских по языку народов на­чиная с эпохи развитого неолита и раннего металла (суммарно: 4-1 тысячелетия до н. э.). В этот период известные науке локальные («племенные») культуры аборигенов Сибири по их важнейшим признакам группировались по крайней мере в четыре больших региона: западносибирский, енисейско-байкало-ленский, средне- и нижнеамурский, северо-восточный (охотско-камчатско-чукотский). Возможно, что этим культурным регионам соответствовали какие-то этнолингвистические общности. Так, многие соображения свидетельствуют в поль­зу того, что уральская (угорская и самодий­ская) языковая общность формировалась в Западной Сибири, первоначально в лесостеп­ной и южнотаежной области от Среднего Урала до Верхнего Приобья. В Восточной Си­бири, вокруг Байкала и в Енисейско-Ленском междуречье, вероятно, формировалось то древнейшее «палеоазиатское» население, ко­торое - по его предполагаемым потомкам юкагирам - может быть условно названо «протоюкагирским». Древний палеоазиатский пласт, но иного происхождения, угадывается в носителях неолитических культур Охотско-Камчатского побережья. Это был «проточу-котско-камчатский» этнолингвистический пласт, включивший в свой состав еще более архаичные этнические группы крайнего Северо-Вос­тока Азии. Наконец, неолитические обитатели Среднего и Нижнего Амура вполне могут быть признаны «палеоазиатскими» предками нивхов.

Сложнее обстоит дело с решением проб­лемы этногенеза народов алтайской языковой семьи, формировавшейся поначалу в среде весьма подвижного степного населения Цент­ральной Азии, за пределами южной окраины Сибири. Размежевание этой общности на про-тотюрков и протомонголов произошло на тер­ритории Монголии в пределах 1 тысячелетия до н. э. В Сибири позднее расселялись уже вполне сформировавшиеся порознь древние тюрки (предки саяно-алтайских народов и яку­тов) и древние монголы (предки бурят и ой-ратов-калмыков). Область зарождения первич­ных тунгусоязычных племен находилась в Вос­точном Забайкалье, откуда и началось около рубежа нашей эры передвижение пеших охот­ников протоэвенков на север, в Енисейско-Ленское междуречье, а также впоследствии и на Нижний Амур.

Самостоятельное течение этнокультурного развития народов Сибири неоднократно, ос­ложнялось внешними переселениями и хозяй­ственно-бытовыми воздействиями. В конце 3 - начале 2 тысячелетия до н. э. в Южной Сибири существовала афанасьевская культура пастушеских скотоводов, типичных европеои­дов по внешнему облику. Исследованные ар­хеологами вещественные остатки их жизни сходны с одновременными им вещами на тер­ритории Средней Азии и Нижнего Поволжья, где в древности формировались некоторые протоиранские (индоевропейские) племена, также европеоидного облика. Эти вполне со­поставимые факты порождают гипотезу о ран­них «европейско-сибирских» этнокультурных контактах.

Интересна, хотя и загадочна в этногенети-ческом плане яркая самусьская культура мед-но-бронзовых изделий 15- 13 вв. до н. э., как бы вдруг возникшая и распространившая­ся по лесостепи от Томского Приобья до Тю­менского Зауралья, а затем исчезнувшая, ос­тавив некоторые свои традиции в кулайской (вероятно, южносамодийской) культуре желез­ного века. Существует мнение, что носители самусьской культуры отошли в таежную зону в связи с расселением на юге Западной Си­бири пришедших с запада андроновских пас-тушеско-земледельческих племен древнеиран-ского происхождения. Под несомненным воз­действием этих племен уралоязычное населе­ние Иртышско-Обского междуречья поднялось на новую ступень культуры - частично вос­приняло навыки сельского хозяйства и медно-бронзовой металлургии, ранние формы быто­вой утвари, в частности керамику со сложным геометрическим орнаментом.

Эпоха раннего металла (2 - 1 тысячелетий до н. э.) в Сибири вообще характеризуется многими потоками южных культурных влия­ний, доходивших до низовьев Оби и п-ова Ямала, до низовьев Енисея и Лены, до Камчатки и берингоморского побережья Чу­котского п-ова. Но разумеется, наиболее зна­чительными, сопровождаемыми этническими включениями в аборигенную среду, эти явле­ния были в Южной Сибири, Приамурье и Приморье Дальнего Востока. На рубеже 2- 1 тысячелетий до н. э. имело место проник­новение в Южную Сибирь, в Минусинскую котловину и Томское Приобье степных ското­водов центрально-азиатского происхождения, оставивших памятники карасукско-ирменской культуры. По убедительной гипотезе, это бы­ли предки кетов, которые позднее под давлением ранних тюрок отошли далее на Средний Енисей, а частично смешались с ни­ми. Эти тюрки - носители таштыкской культу­ры 1 в. до н. э. - 5 в. н. э. - разместились на Алтае-Саянах, в Мариинско-Ачинской и Ха-касско-Минусинской лесостепи. Они занима­лись полукочевым скотоводством, знали зем­леделие, широко пользовались железными орудиями, строили многоугольные бревенча­тые жилища, имели упряжных лошадей и вер­ховых домашних оленей. Возможно, что имен­но через их посредство домашнее оленевод­ство стало распространяться в Северной Си­бири. Но время действительно широкого рас­селения ранних тюрок по южной полосе Си­бири, к северу от Саяно-Алтая и в Западном Прибайкалье, - это, вернее всего, 6 - 10 вв. н. э. Между 10 и 13 вв. начинается передвижение прибайкальских тюрок на Верх­нюю и Среднюю Лену, что положило начало формированию этнической общности самых северных тюрок - якутов и объякученных долган.

Железный век, наиболее развитый и выра­зительный в Западной и Восточной Сибири, в Приамурье и Приморье на Дальнем Востоке, был ознаменован заметным подъемом про­изводительных сил, ростом народонаселения и увеличением разнообразия средств культу­ры не только в прибрежьях крупных речных коммуникаций (Оби, Енисея, Лены, Амура), но и в глубинных таежных районах. Облада­ние хорошими транспортными средствами (лодками, лыжами, ручными нартами, упряж­ными собаками и оленями), металлическими орудиями и оружием, промысловыми снастя­ми, добротной одеждой и переносными жи­лищами, а также совершенными способами ведения хозяйства и заготовки пищи впрок, т. е. важнейшими хозяйственно-культурными изобретениями и трудовым опытом многих поколений, позволило ряду аборигенных групп широко расселиться по труднодоступным, но богатым зверем и рыбой таежным местно­стям Северной Сибири, освоить лесотундру и выйти к побережью Ледовитого океана.

Значительные передвижения в северной по-лоБине Западной Сибири совершали угорские и самодийские группы. В раннем средневе­ковье они обитали не только в бассейне Ниж­него и Среднего Приобья, но и освоили Се­верный Урал, отчасти Припечорье, Ямал и ле­сотундру между низовьями Оби и Енисея. На Крайнем Севере Западной Сибири и в тундре к западу от Полярного Урала стала складываться ненецкая (самоедо-юрацкая) на­родность. От Таза до Нижнего Енисея рас­пространилась новая самоедоязычная общ­ность - лесных и тундровых энцев. Отсюда самодийцы проникли и на Таймыр, где, сме­шавшись с местными палеоазиатами юкагир­ского ствола, образовали народность нгана­сан

Но пожалуй, наибольшие переселения с широким освоением тайги и ассимилятивным внедрением в «палеоазиатско-юкагирское» на­селение Восточной Сибири совершили тунгу­соязычные группы пеших и оленных охотни­ков на лося и дикого оленя. Перемещаясь в различных направлениях между Енисеем и Охотским побережьем, проникая из северной тайги на Амур и в Приморье, вступая в кон­такты и смешиваясь с иноязычными обитате­лями здешних мест, эти «тунгусские земле­проходцы» в конечном итоге образовали мно­гочисленные группы эвенков и эвенов и аму-ро-приморские народности. Средневековые тунгусы, сами овладевшие домашними оленя­ми, способствовали распространению этих по­лезных транспортных животных среди юкаги­ров, коряков и чукчей, что имело важные по­следствия для развития их хозяйства, куль­турного общения и изменений в обществен­ном строе.

Наименее подвижными и в хозяйственных занятиях и в бытовой сфере оказались осед­лые рыболовы и охотники за морским зверем в низовьях Амура и на Сахалине (нивхи), на Камчатке (ительмены), на Чукотке (эскимосы и береговые, «сидячие» чукчи). Однако и они не остались в полной изоляции от внешних культурных воздействий, переживая одновре­менно и внутренние социально-бытовые пере­мены.

Необходимо особо подчеркнуть, что ко времени прихода русских в Сибирь коренные народы не только лесостепной полосы, но так­же тайги и тундры отнюдь не находились на той стадии социально-исторического развития, которую можно было бы считать глубоко пер­вобытной. Социально-экономические отноше­ния в ведущей сфере производства условий и форм общественной жизни у многих наро­дов Сибири достигли довольно высокой ступе­ни развития уже в 17 - 18 вв. Этнографи­ческие материалы 19 столетия констатируют преобладание у народов Сибири отношений патриархально-общинного строя, связанного с натуральным хозяйством, простейшими фор­мами соседско-родственной кооперации, об­щинной традицией владения угодьями, орга­низации внутренних дел и сношений с внеш­ним миром при достаточно строгом учете «кровных» генеалогических связей в брачно-семейной и бытовой (по преимуществу рели­гиозно-обрядовой и непосредственного обще­ния) сферах. Основной социально-производст­венной (включающей в себя все стороны и процессы производства и воспроизводства че­ловеческой жизни), общественно-значимой единицей социальной структуры у народов Сибири была территориально-соседская общ­ность, внутри которой воспроизводились, пе­редавались от поколения к поколению и на­капливались все необходимые для существо­вания и производственного общения матери­альные средства и навыки, общественные и идеологические отношения и свойства. Как территориально-хозяйственное объединение это могло быть отдельное оседлое поселение, группа взаимосвязанных промысловых стой­бищ, локальное сообщество полукочевников.

Но этнографы правы и в том, что в быто­вой сфере народов Сибири, в их генеалоги­ческих представлениях и связях долгое время сохранялись живые остатки прежних отноше­ний патриархально-родового строя. К числу таких стойких явлений следует прежде всего отнести родовую экзогамию, распространен­ную на довольно широкий круг родственни­ков в нескольких поколениях. Существовали многие традиции, подчеркивающие святость и нерушимость родового начала в обществен­ном самоопределении индивида, его поведе­нии и отношении к окружающим людям. Выс­шей добродетелью считалась родственная взаимопомощь и солидарность даже в ущерб личным интересам и делам. В центре внима­ния этой родовой идеологии находилась раз­росшаяся отцовская семья и ее боковые пат­ронимические линии. Учитывался и более ши­рокий круг родственников отцовского «корня» или «кости», если, конечно, они были извест­ны. Исходя из всего этого, этнографы полага­ют, что в истории народов Сибири отцовско-родовой строй представлял собой самостоя­тельную, весьма длительную стадию развития первобытнообщинных отношений, но в поле зрения письменных и этнографических источ­ников он оказался уже в сильно модифициро­ванном- упадочном или осложненном новы­ми социальными явлениями виде.

Что же касается проблемы, предшествую­щей отцовскому роду материнско-родовой организации, то обоснование факта ее суще­ствования в Сибири носит характер гипотети­ческой реконструкции на материале некото­рых реликтовых явлений, которые могут быть истолкованы по моргановской схеме архаиче­ского материнского рода. Например, ссыла­ются на бытование у кетов, энцев и нганасан экзогамных норм, исключающих брачные свя­зи с партнерами как отцовского, так и мате­ринского счета родства. Эту билатеральность экзогамной системы некоторые авторы объяс­няют как сохранившееся свидетельство такой исторической стадии, когда на севере Сиби­ри отцовский род еще не получил всех прав по отношению к своим членам, а материнский род еще не утратил прежних прав по отноше­нию к потомкам своих членов, перешедших в другой род. Ссылаются также на старинный обычай поселения молодого мужа в семье его жены у юкагиров, эскимосов, ительменов, нивхов. У юкагиров известен старый порядок, при котором жених отрабатывал право взять жену в доме будущего тестя, а затем посе­лялся у него в качестве зятя.

Однако все эти явления существовали в рамках промысловой общины с подчеркнутым преобладанием родства и норм обычного пра­ва по отцовской линии. Производственные и бытовые отношения между мужчинами и жен­щинами в семье и локальной общине строи­лись на основе разделения труда по полу и возрасту. Значительная роль женщины в до­машнем хозяйстве была отражена в идеоло­гии многих сибирских народов в форме куль­та мифологической «хозяйки очага» и связан­ного с ним обычая «хранения огня» реальной хозяйкой дома.

Следует, впрочем, учитывать, что исполь­зуемый этнографами сибирский материал прошлых столетий наряду с архаикой показы­вает и очевидные признаки давнего упадка и разложения родовых отношений. Даже в тех местных обществах, где социально-классовое расслоение не получило сколько-нибудь за­метного развития, обнаруживались черты, пре­одолевающие родовое равенство и демокра­тию, а именно: индивидуализация способов присвоения материальных благ, частная соб­ственность на продукты промыслов и предме­ты обмена, имущественное неравенство между семьями, местами патриархальное рабство и кабала, выделение и возвышение правящей родовой знати и т. д. Эти явления в тех или иных разновидностях отмечены документами 17 - 18 вв. у обских угров и ненцев, сая-но-алтайских народов и эвенков. Этнография 19 в. обнаружила того же характера патри­архально-общинные порядки на Нижнем Аму­ре и у северо-восточных палеоазиатов.

Тюркоязычным народам Южной Сибири, бурятам и якутам в указанное время была свойственна специфическая улусно-племенная организация, сочетающая в себе порядки и обычное право патриархальной (соседско-род-ственной) общины с господствующими инсти­тутами военно-иерархического строя и деспо­тической властью племенной знати. Царское правительство не могло не считаться с такой сложной социально-политической ситуацией и, признавая влиятельность и силу местной улусной знати, практически передоверяло ей фискально-полицейское управление рядовой массой сообщинников.

Необходимо учитывать и то, что россий­ский царизм не ограничивался только сбором дани - ясака с коренного населения Сибири. Если так обстояло дело в 17 в., то в после­дующие столетия государственно-феодальная система стремилась максимально использовать производительные силы этого населения, на­лагая на него все большие платежи и нату­ральные повинности и лишая его права вер­ховной собственности на все земли, угодья и богатства недр. Составной частью экономиче­ской политики самодержавия в Сибири было поощрение торговой и промышленной дея­тельности российского капитализма и казны. В пореформенный период усилился поток аг­рарного переселения в Сибирь крестьян из Европейской России. Вдоль важнейших тран­спортных магистралей стали быстро склады­ваться очаги экономически активного пришло­го населения, которое вступало в разносто­ронние хозяйственно-культурные контакты с коренными обитателями заново осваиваемых местностей Сибири. Естественно, что под этим прогрессивным в целом воздействием народы Сибири утрачивали свою патриархальную са­мобытность («самобытность отсталости») и приобщались к новым условиям жизни, хотя до революции это происходило в противоре­чивых и небезболезненных формах.

Хозяйственно-культурные типы коренного населения Сибири. Это прежде всего формы хозяйственного и материально-бытового укла-даскотоводоз и земледельцев-татар лесо--степной полосы Западной Сибири, тюркских народностей (тувинцев, хакасов, алтайцев шорцев) Алтае-Саян, западных и восточных бурят Прибайкалья, восточносибирских ленско- алданскик) якутов. У всех этих народов к Периоду прихода русских скотоводство было развито значительно больше земледелия. Но с 18 в. земледельческое хозяйство зани­мает все большее место у западносибирских татар, распространяется оно и среди тради­ционных скотоводов южного Алтая, Тувы и Бурятии. Соответственно изменялись и мате­риально-бытовые формы: возникали прочные оседлые поселения, кочевнические юрты и по­луземлянки сменялись бревенчатыми домами. Впрочем, у алтайцев, бурятов и якутов долгoe время бытовали многоугольные срубные юрты с конической крышей, по внешнему ви­ду имитирующие войлочную юрту кочевников.

Традиционная одежда скотоводческого на­селения Сибири была сходна с центральноази-атской (например, монгольской) и относилась к типу распашной (меховой и матерчатый ха­лат). Характерной одеждой южноалтайских скотоводов была длиннополая овчинная шу­ба. Замужние женщины-алтайки (как и бурят­ки) поверх шубы надевали своего рода длин­ную безрукавку с разрезом спереди - «чеге-дек». Якутки тоже носили длиннополый мехо­вой кафтан «сангыях», по покрою близкий ал­тайскому «чегедеку», но в отличие от послед­него - с рукавами. Интересен высокий голов­ной убор замужних якуток - «туосахта». Рус­ская торговля в Сибири способствовала широ­кому распространению, особенно в 19 в., русских тканей и матерчатой одежды по рус­ским народным образцам.

Наибольший этнографический интерес представляют хозяйственно-культурные типы промыслового населения Севера - прямых потомков древних обитателей различных районов Сибири. Специфическими чертами отме-чен очень древний хозяйственно-культурный комплекс оседлых рыболовов низовий больших рек, а также ряда малых рек Северо - Восточной Сибири. Рыболовство в качестве ос­новного занятия преобладало в бассейне Оби (у хантов, манси, селькупов), в нижнем тече­нии Амура (у нивхов, ульчей, нанайцев), на Камчатке (у ительменов), а также у «пеших» коряков и эвенов Охотского побережья. При­менялись различные способы и снасти круг­логодичного рыбного промысла. Охота име­ла вспомогательное значение. Главная цель этого добывающего хозяйства - массовый улов, различные виды переработки рыбной продукции для текущего потребления и за­готовки впрок. Обычно рыбу вялили и суши­ли, часть ее сохраняли в квашеном виде в ямах. Вытапливали рыбий жир и смешивали его с сушеной рыбой. Рыбьи кожи специально обрабатывались для изготовления одежды и обуви.

С оседлым рыболовческим бытом были связаны такие элементы материальной культуры, как коллективные зимние землянки, на­земные берестяные чумы и даже свайные «балаганы» (Камчатка) в качестве жилища, применение ездового (санного) собаководст­ва. Обские ханты имели ткацкий станок для изготовления ткани из крапивных ниток. В 19 в. рыболовы низовьев Амура стали пе­реходить к теплому наземному жилищу типа фанзы, а обские рыболовы - к бревенчатым юртам, отапливаемым пристенным камином - «чувалом». Все группы сохранили меховую долгополую одежду в качестве зимней и обы­денной летней, но вместе с тем стали носить и покупную тканевую одежду.

В обширной таежной зоне Сибири на основе древнего охотничьего уклада сформиро-вался специализированный хозяйственно-кульТУрНЫЙ комплекс охотников -оленеводов, к которым относились эвенки, эвены, юкагиры, ороки, негидальцы. Промысел этих народов состоял в добывании диких лосей и оленей, мелких копытных и пушных зверей. Рыболов­ство почти повсеместно было вспомогатель­ным занятием. В отличие от оседлых рыбо­ловов охотники-оленеводы тайги вели кочевой образ жизни. Таежное транспортное олене­водство- исключительно вьючно-верховое.

Материальная культура охотничьих наро­дов тайги была полностью приспособлена к постоянным передвижениям. Характерный пример этого - эвенки. Жилищем у них слу­жил конический чум, покрытый оленьими шку­рами или выделанными кожами («ровдугой»), также сшитой в широкие полосы вываренной в кипятке берестой. При частых перекочевках эти покрышки перевозились во вьюках на до­машних оленях. Для передвижения по рекам эвенки пользовались берестяными лодками, настолько легкими, что их без труда мог пе­реносить на спине один человек. Превосход­ны эвенкийские лыжи: широкие, длинные, но весьма легкие, подклеенные шкурой с ноги лося. Старинная одежда эвенков была при­способлена к частой ходьбе на лыжах и езде верхом на олене. Эта одежда из тонких, но теплых оленьих шкур - распашная, с несхо­дящимися спереди полами, грудь и живот за­крывались своеобразным меховым нагрудни­ком.

Типичными оленеводами тундры являлись ненцы, оленные чукчи и коряки. В их хозяйст­ве главную роль играло оленеводство, кото­рое имело не только транспортное значение, но было основным источником средств суще­ствования. Охота и рыболовство имели лишь вспомогательное значение.

Оленеводы тундры круглый год кочевали, передвигаясь со своими стадами с зимних пастбищ (у границ тайги) на летние (близ морского побережья), а осенью снова отко­чевывая к границам леса. Ненцы имели спе­циальных пастушеских собак, которые помо­гали им собирать и охранять стадо от волков. Чукчи и коряки пастушеских собак не держали. В любое время года оленеводы тундры ездили на легких санках - нартах, запряжен­ных 2-4-5 оленями.

Материальная культура оленеводов небога­та, но она удивительно приспособлена к ко­чевому быту и к тяжелым природным усло­виям. Число предметов обихода сведено до возможного минимума. Жилищем ненцам служил разборный конический чум с остовом из шестов, покрытый оленьими шкурами. По­суда употреблялась деревянная, только для варки пищи приобретали у русских металли­ческий котел. Одежда была исключительно меховая, в виде длинного мешка с рукавами и капюшоном, надеваемая через голову. В хо­лодное время надевали малицу из оленьих шкур шерстью внутрь, а поверх - совик, или сокуй, из таких же шкур, но шерстью наружу. Обувью служили высокие меховые сапоги - пимы.

Жилище кочевых чукчей и коряков - яран­га - отличалось от конического чума ненцев тем, что остов ее сооружался из шестов раз­личной длины и состоял из двух частей: ниж­ней цилиндрической и верхней конической. Внутри яранги, покрытой сверху оленьими шкурами, устанавливался дополнительный по­лог - закрытое со всех сторон кубической формы помещение из оленьих шкур. Если ненцы отапливали чум открытым очагом (ко­стром), то чукчи и коряки свою ярангу - плошкой с жиром, в которой горел фитиль из скрученной жгутом травы.

Наконец, арктическими охотниками на мор­ского зверя в Сибири были эскимосы, оседлые чукчи и коряки, жившие не в тундре, а на морском побережье Чукотки. Весь их хо-хозяйственный цикл состоял в промысле тюле­ней (зимой и весной) и моржей (весной и ле­том).

Морского зверя били гарпуном с поворот­ным отделяющимся наконечником. Зимою охотник подстерегал добычу у проделанных тюленем (нерпой) отдушин (отверстий) во льду, а весной и летом выходил на промысел в море на легкой лодке, состоящей из дере­вянного каркаса, обтянутого кожей. Для пере­движения по суше использовались собаки, за­пряженные в нарты.

Некогда приморские жители обитали в зем­лянках, имевших ход сверху, через дымовое отверстие, но уже в 19 в. они стали соору­жать яранги такого же типа, как и оленеводы чукотской тундры. Традиционная одежда тех и других была меховой, двухслойной: ниж­няя - шерстью к телу, верхняя - шерстью на­ружу; будучи нераспашной («глухой»), она на­девалась через голову.

Хотя хозяйственный строй, культура и об­щественные институты промысловых народов Севера отличались отсталостью, общий ход исторического процесса в различных районах Сибири резко изменили события 16 - 18 вв., связанные с появлением русских землепроходцев и включением в конечном итоге всей Сибири в состав Российского госу­дарства. Оживленная русская торговля и про­грессивное влияние русских поселенцев про­извели значительные изменения в хозяйстве и быту не только скотоводческо-земледельче-ского, но и промыслового коренного населе­ния Сибири. Уже к концу 18 в. эвенки, эве­ны, юкагиры и другие промысловые группы Севера стали широко использовать огне­стрельное оружие. Это облегчило и количест­венно умножило добычу крупных животных (дикого оленя, лося) и пушных зверей, осо­бенно белки - основного объекта пушного промысла 18 - начала 20 в. К исконным промыслам стали добавляться новые заня­тия- более развитое оленеводство, использо­вание тягловой силы лошадей, земледельче­ские опыты, зачатки ремесла на местной сырьевой базе и т. д. Вследствие всего этого изменялась и материально-бытовая культура коренных жителей Сибири.

Духовная жизнь. Однако в бытовой жизни народов Сибири до самой революции сущест­вовала и такая сфера, которая менее всего поддавалась прогрессивному культурному воздействию. Это область религиозно-мифо­логических представлений и различных религиозных культов. Наиболее распространенной формой верований у народов Сибири был шаманизм.

Отличительной чертой шаманизма является вера в то, что определенные люди - шама­ны - имеют способность, приведя себя в ис­ступленное состояние, вступать в непосредст­венное общение с духами - покровителями и помощниками шамана в борьбе с болезнями, голодом, пропажами и прочими несчастьями. Шаман же обязан был заботиться об успехе промысла, удачном рождении ребенка и т. д. Шаманизм имел несколько разновидностей, соответствующих различным стадиям общест­венного развития самих сибирских народов. У наиболее отсталых народов, например у ительменов, шаманить могли все, и особенно старые женщины. Пережитки такого «поголов­ного» шаманства сохранились и у других на­родов; в частности, у чукчей наряду с наличи­ем профессиональных шаманов существовали шаманские обряды, которые исполнялись гла­вами семей во время семейных празднеств.

У некоторых народов функции шамана со­ставляли уже особую специальность, но сами шаманы обслуживали родовой культ, в кото­ром принимали участие все взрослые члены рода. Такое «родовое шаманство» отмечалось у юкагиров, хантов и манси, у эвенков и бу­рят.

Профессиональное шаманство расцветает в период распада патриархально-родового строя. Шаман становится особым лицом в об­щине, противопоставляющим себя непосвя­щенным сородичам, живет доходами со своей профессии, которая становится наследствен­ной. Именно такая форма шаманизма наблю­далась в недавнем прошлом у многих наро­дов Сибири, особенно у эвенков и тунгусо-язычного населения Амура, у ненцев, сельку­пов, якутов.

У бурятов шаманизм приобрел усложнен­ные формы под воздействием буддизма, а с конца 17 в. вообще стал сменяться этой ре­лигией. Среди народов Алтае-Саян распрост­ранился тот же буддизм (в Туве), частью хри­стианство (у хакасов и алтайцев), а в связи с ними появились новые верования (так на­зываемый бурханизм - поклонение богу Бур­хану). Западносибирские татары некогда испо­ведовали шаманизм, но с 16 в. он был вы­теснен исламом.

У народов Сибири существовали и другие формы религии, частью связанные с шаманст­вом, частью бытовавшие отдельно от него. К категории таких самостоятельных верований можно отнести семейно-родовой культ. У нив­хов культ медведя был чисто родовым культом, во время свершения которого шама­ну не дозволялось камлать. У ненцев сущест­вовало развитое шаманство, но изображения семейных духов-покровителей изготовляли и хранили главы семей.

Известен также промысловый культ, состо­ящий в жертвоприношениях «хозяевам» при­роды, духам-покровителям. Этот культ места­ми увязывался с шаманизмом, но чаще носил характер родового и даже индивидуального культа. Например, ненцы, приступая к про­мыслу, каждый в отдельности приносили жерт­вы «сядеям» - покровителям охоты и рыбо­ловства.

Царское правительство, начиная с 18 в., усердно поддерживало миссионерскую дея­тельность в Сибири православной церкви, при­чем христианизация нередко проводилась принудительными мерами. К концу 19 в. большинство сибирских народов было фор­мально крещено, однако их собственные ве­рования не исчезли и продолжали оказывать немалое воздействие на мировоззрение и поведение коренного населения.

В целом накануне Октябрьской революции большинство народов Сибири, особенно Се­вера, продолжало оставаться в состоянии хо­зяйственной, социальной и культурно-бытовой отсталости. Хищнический российский капита­лизм, вторгшийся в жизнь этих народов, боль­ше заботился об их безудержной эксплуата­ции, нежели о развитии элементарной образо­ванности и культуры.

Социалистические преобразования. Сразу же после установления Советской власти в Сибири возникло государственно организован­ное и поддержанное трудящимися на местах своеобразное направление перехода от патри­архальной отсталости к социалистическим формам экономики и культуры, минуя капитали­стическую стадию развития.

Уже в 1922-1924 гг. были предприняты первые шаги по ликвидации отсталости наро­дов Сибири путем развития потребительской кооперации, материальной помощи через го­сударственные органы, ограничения неэквива­лентной частной торговли и эксплуататорских элементов в натуральном производстве. В 1922 г. были образованы Бурятская и Якут­ская АССР, Автономная область алтайцев; в 1923 г.- Хакасская автономная область.

Каждая автономия должна была объеди­нить коренное население, выявить его силы и мобилизовать трудовые массы на строи­тельство новой жизни в братском сообществе народов СССР. Автономия была наиболее удобной формой связи между Советской властью и национальностями Сибири. Она же сыграла важную роль в налаживании на мес­тах школьного образования, культурно-просве­тительной и медицинской работы. С помощью центральных учреждений создавалась нацио­нальная школа, письменность, печать.

В области материального производства раз­витие автономных единиц пошло по линии пе­реустройства, кооперирования и укрупнения сельского хозяйства, по линии создания про­мышленных очагов, улучшения всех видов транспорта и связи. В результате социалисти­ческого строительства Бурятия, Алтай, Тува и Якутия превратились в развитые промышлен-но-сельскохозяйственные районы с высоким уровнем культуры коренного населения. Здесь возникло много новых городов и рабо­чих поселков.

Труднее было поднять к новой жизни на­селение глухих, удаленных районов тайги и тундры Крайнего Севера. Мало того, что это население вообще отличалось вековой отста­лостью, в период империалистической и граж­данской войн оно совершенно разорилось. Советское строительство у народностей Севе­ра развернулось на 5-8 лет позже, чем в Центральной России. Первоначальная совети­зация Севера проводилась на основе террито­риально-родового деления населения. Органа­ми местного управления с 1926 г. становились родовые Советы, районные туземные съезды и исполнительные комитеты, которые должны были собрать воедино разрозненные части ко­ренных народов, донести до них основные идеи советской национальной политики, обес­печить на местах власть народным массам при изоляции эксплуататорских элементов.

Дальнейшим шагом советского строитель­ства на Севере было создание национальных районов, а в 1929-1931 гг. - национальных (ныне автономных) округов: Ненецкого, Яма­ло-Ненецкого, Ханты-Мансийского, Долгано-Ненецкого, Эвенкийского, Корякского и Чу­котского. В ведении окружных руководящих органов, состоящих из представителей мест­ных национальностей, оказались все стороны экономической и социально-культурной жиз­ни, все рычаги социалистического воздействия на процесс преобразования традиционного образа жизни промыслового населения. В за­дачи округов входило социально-экономиче­ское кооперирование и коллективизация охот­ников, рыболовов и оленеводов, сначала в форме ППО - простейших производственных объединений, а затем, с конца 30-х годов, в форме уставных колхозных артелей. В 60-х го­дах имело место массовое преобразование окрепших промысловых колхозов в государст­венные хозяйства-совхозы. Техническая ре­конструкция северного промыслового хозяйст­ва потребовала специальной подготовки мас­совых кадров охотников, рыбаков и пастухов путем сочетания государственной общеобра­зовательной и профессионально-технической системы с традициями народной «школы» трудового воспитания и обучения. В различ­ных отраслях общественного производства се­верных округов, по данным за 1970 г., было занято до одной тысячи лиц с высшим обра­зованием и до четырех тысяч лиц с незакон­ченным высшим и средним образованием из коренных национальностей.

Основная масса коренного населения северных округов (до 70% в 1970 г.) по сво­ему социальному положению остается сель­ским. Тем не менее в среде северных наро­дов развиваются процессы урбанизации, при­чем в настоящее время даже более быстры­ми темпами, чем в целом по стране. Это вы­ражается в том, что все большая часть северного населения непосредственно втягивается в процесс промышленного освоения местных природных ресурсов и в связи с этим совер­шает массовое переселение из промысловых поселений в новые города и поселки город­ского типа на территории округов и вне их пределов. Так, в 1970 г. среди ненцев север­ных округов горожане составляли 68% всех ненцев, среди чукчей - 62,6, среди хантов - 66,5%. Миграция в города представителей се­верных народов связана в первую очередь с изменениями характера труда, условий жизни, образовательного уровня, развитием социаль­но-культурных ориентации и новых потребно­стей. Урбанизация определенной части наро­дов Севера находится в тесной связи со сте­пенью освоения широкими массами этих на­родов языка и культуры русских поселенцев в округах; она же, в свою очередь, способст­вует их взаимному сближению через участив­шиеся смешанные браки.

О современном уровне общего образова­ния народностей Севера можно судить по та­ким красноречивым данным: если в 1926 г. среди коренного населения было свыше 90% неграмотных, то к 1970 г. подавляющее боль­шинство северян имело образование выше на­чального, причем была заметна тенденция опережающего роста образовательного уров­ня женщин не только по доле имеющих бо­лее высокую степень образования (среднее специальное и частично высшее), но и по среднему числу лет обучения. В целом по Северу в настоящее время созданы все усло­вия для осуществления всеобщего среднего образования через систему школ-интернатов на полном государственном обеспечении.

Подготовку специалистов коренных сибирских национальностей успешно проводит широкая сеть средних специальных и высших учебных заведений как на местах, так и в других об­ластях Сибири, Дальнего Востока и европей­ской части страны.

Подъем образовательного уровня народов Севера сопровождается заметными сдвигами и в других сферах массовой социалистиче­ской культуры. За последние годы выросла и окрепла сеть местных клубных учреждений, киноустановок и библиотек, поднялся тираж местных газет, шире распространяются радио­трансляция и прием телевизионных передач. Культурная информация поступает к населе­нию как на русском, так и национальных язы­ках. Заметно выросла современная художест­венная литература. Издаются альманахи и кни­ги на языках народов Севера. В их среде вы­росли известные всей стране ученые, писате­ли, поэты, деятели профессионального искус­ства. Новые стимулы и формы приобрело мас­совое народное творчество - танцевальное, певческое, поэтическое, художественно-при­кладное.

Современная Сибирь находится на стадии высокого подъема - не только через уско­ренное и крупномасштабное индустриальное развитие, но и путем глубокой перестройки сельского образа жизни, а в целом благодаря расширению материального базиса и социаль­но-культурных средств и форм по-новому уст­роенного общественного процесса жизнедея­тельности, в типических чертах представлен­ного новой исторической общностью совет­ского народа периода развитого социализма.